Григорий вытянулся в спине, поток его внутренней энергии получив толчок от услышанного, пронёсся ошпарив жаром каждую клетку несчастного организма, ударив в пустую «коробку» где изначально не суждено было правильно мыслить.
– Не верю! – с трудом выдавил зек.
– Не веришь? Ну хорошо. Тогда почитай вот этот листок. Надеюсь, почерк Пташкина тебе знаком, – потянув на себя ящик стола, Оленев аккуратно достал дописанное объяснение и передал его Григорию. Татуированные пальцы мгновенно обхватив с двух сторон белоснежный листочек, жадно и быстро подтянули его до аккомодационного уровня, вникая в криминальную суть хозяина чтения. Пошёл отсчёт тяжелейшей минуты обоих. Для себя Гриша понял, что это действительно писал Пташкин. Вторая волна, словно цунами, пробила систему чувствительных окончаний, обдав холодным потом, словно валом солёной воды.
– Бл…. малолетка, так и думал, что расколется, – прорезав хрипотой тишину, Григорий отбросил от себя на площадку стола, лист коварного возмездия.
– Ну и что, вы его отпустите? – привстав со стула, он с большим интересом уставился на сыщика.
– А как ты думаешь, Гриша. Зачем здесь парня держать у «параши» если он осознал свои ошибки. Может уйти под подписку до суда, восстанавливать мозги. Ну, а ты пойдёшь за «паровоза» то есть, как организатор содеянного. Подбил малолетку на преступную среду. А как не хочется, вновь туда идти, да Гриша? А главное за что, за пару «пузырей» вина…
– Да какой он в натуре, малолетка! – соскочив со стула, Григорий забегал от очередной волны, по небольшому кабинету уголовного розыска.
– Ты присядь, Гриша. Если есть, что сказать, скажи. Тебе сейчас надо думать, как срок себе по меньше сделать… Послушно присев, но не успокоившись Григорий продолжил:
– Да, если хотите знать, это он подбил меня на это «ссаное» вино, малолетка бл…. хренов. Он и долбит постоянно этих мужиков у магазинов…
– Так, хорошо, если хочешь выкарабкаться по нормальному и сбавить себе сроки пока не поздно, пиши подробно кто из вас, что делал? – и Оленев придвинул при этом ещё один белоснежный лист. Обхватив бумагу, Григорий застучал строчками правды, о не всегда добрых намереньях самого и близких своих друзей.
– Ну вот и славно. Кажется сдвинулся с места психологический груз, – мысленно подумал оперативник, внимательно следя за тем как строки пережитого криминала, честно рождаются на бумаге судимого ранее – Григория.
– А какой жестокий и жёсткий, оказался Пташкин, семнадцать лет и уже такая сволочь. Вот и пополнилась криминальная Россия ещё одним элементом, «благодаря» преступной безответственности к будущему своего сына, родителей, – грустно констатировал факт сыщик, думая о предстоящей с ним встречи вновь. В раздумьях своих, Оленев ещё раз посмотрел на задержанного, Григорий тщательно выводил строчки,
