из Лангедока.
– Скажи, почему ты не убил меня, Хелот из Лангедока?
– Будешь задавать дурацкие вопросы, – разозлился Хелот, – я продам тебя в базарный день в городе Ноттингаме, а на вырученные деньги устрою пьяный дебош.
– Я невыгодный, – радостно сообщил Алькасар. – Когда Гарсеран меня покупал, он не знал, как выбирать. Ему меня всучили.
– А как выбирать? – заинтересовался Хелот, разом позабыв свой гнев.
Алькасар задрал рубашку.
– Смотри здесь, между лопатками.
– Значок какой-то синий. Вроде звездочки или снежинки… Ну и что?
Алькасар опустил рубаху и торжествующе посмотрел на Хелота.
– Это значит, что я строптивый. Попытка к бегству и дерзкое поведение, понял?
Хелот ощутил слабый укол зависти. Полагая себя человеком трусливым и образованным, он легко мог предположить, что за него вполне закономерно потребовали бы кругленькую сумму: еще бы, два достоинства сразу! Он даже расстроился. Алькасар сразу это заметил и коснулся его руки:
– Я тебя обидел?
– Смотри ты, учтивый, черт бы тебя побрал, – проворчал Хелот. – Нет, не обидел. С чего бы это? Расскажи лучше про Гарсерана.
Алькасар помрачнел, пробормотал несколько слов на непонятном языке, потом заговорил торопливо и сбивчиво, видимо стараясь проскочить эту тему как можно скорее.
– Когда он заплатил за меня серебром, тут торговцы и стали потешаться. Объяснили, что он осел. Тогда он решил: полюбуется, как я сдохну, раз другого от меня не добьешься. Но я живучий. Он долго меня допекал, не давал пить, потом еще по-всякому. А в лесу я от него ушел. Пусть подавится.
Хелот вздохнул:
– Да, жалко, что ребята отпустили Гарсерана. В следующий раз ты его получишь. Только до смерти не убивай, здесь это не принято.
Алькасар взял руку Хелота и стиснул ему пальцы.
Отец Тук потом ехидничал: «Рыбак рыбака видит издалека, а уж беглый беглого и подавно».
– Да не беглый монах я! – ругался Хелот, выведенный из себя намеками отца Тука.
– А кто ты в таком случае? – сипел духовный наставник, распространяя густой аромат пива и чеснока. – Кто ты, о юноша, проникнутый духом христианских добродетелей?
Перемогая острое желание выдрать трясущуюся от хохота клочковатую бороду святого отца, Хелот твердо сказал ему:
– Я рыцарь.
И, как всегда, святой отец ему не поверил.
Глава шестая
По первому снегу Хелот с Алькасаром отправились к святому Сульпицию. Это была затея Локсли. Посмотрев, как Хелот делает из умирающего сарацина эдакого ноттингамского бодрячка, Робин решил, что у беглого монаха из Лангедока – или кто он там на самом деле – явное призвание к медицине.
– Будешь держать в Норе запасы целебных зелий, – заявил Робин. – У тебя там хорошая обстановка. Чисто – ни костей обглоданных, ни пьяных удальцов, ни тюков эдесского бархата с вшами и тараканами…
– Да ты с ума сошел, Робин, – отнекивался
