просматриваются с холмов (ибо, подобно Древнему Риму, Владыкина Гора раскинулась на семи холмах). Увязая в снегу, путники пошли по Дальшинской Чисти. Кругом были лишь занесенные снегом кочки, высохшие черные деревца, чахлые кустики – зимой не поймешь, живые или уже погибшие. Вдруг под ногами заскрипели бревна старой гати. Они вышли на дорогу. Через несколько минут увидели и дом святого. Хелот сразу признал его, ибо провел здесь не самые приятные дни своей жизни.
– Вот и оно, урочище Дальшинская Чисть, – сказал он Алькасару.
По высокой, скрипучей от мороза лестнице они поднялись к двери и, пригнув головы, вошли в низенькую комнатку. В первое мгновение Хелот даже зажмурился: ему показалось, что стены скромного отшельничьего жилища инкрустированы янтарем и что вся комната озарена солнцем. Но потом разглядел: просто по стенам висели заготовленные на зиму гирлянды лука.
А на лавке восседал отшельник и щурился на своих нежданных гостей.
– Благословите, святой Сульпиций, – сказал Хелот.
Оба приятеля дружно поклонились.
– Благословляю, – отмахнулся отшельник. – Голодные небось с дороги?
Хелот и Алькасар, как по команде, принялись мяться и уверять, что явились к мудрецу отнюдь не обжираться. Слушая, как они разливаются, святой Сульпиций кивал и между делом выставлял на стол деревянные миски и плошку с луковым супом. Гости набросились на суп как звери, даже не заметив, что каждому предлагалось вкушать из отдельной посуды. Они сопели, сталкиваясь ложками в гигантской плошке, а отшельник сидел в сторонке и откровенно любовался.
– Люблю молодежь, – сказал он так внезапно, что Хелот подавился. – Есть в ней что-то… первозданное – еще от древних кельтов. От язычников.
– Я мусульманин, – некстати брякнул Алькасар.
Святой Сульпиций строго заметил:
– А это очень нехорошо, сын мой.
Алькасар густо покраснел и решил, что, когда доест суп, непременно скажет святому какую-нибудь гадость.
Хелот заметил это и, в свою очередь, постарался переменить тему разговора. Но не нашел ничего лучшего, как спросить:
– А это правда, святой отец, что вы посрамили дьявола?
– Когда? – живо заинтересовался святой Сульпиций. – Ибо я делал это неоднократно.
– Ну… когда он прикинулся женщиной.
Святой Сульпиций нахмурился:
– Эти грязные сплетни распускает обо мне отец Тук, когда напьется. Он считает, что это остроумно. Сын мой, дьявол действительно являлся ко мне в образе женщины, но я посрамил его совершенно иным способом. – Он поскреб лысинку. – И хватит об этом. Вы, вероятно, явились ко мне за травами?
– Сами понимаете, ваше преподобие, – ответил Алькасар, проявляя вежливость.
– Это Локсли затеял, – добавил Хелот, поспешно сваливая ответственность на другого. – У нас же в лесу как? Как на войне! То грабеж, то облава.
