не знал… Но отца я помню хорошо и, пусть даже прошло уже четыре года, до сих пор не могу привыкнуть, что его больше нет. Андрей Петрович и Марья Алексеевна любят меня как родного, я бесконечно им благодарен. Да и с Петей мы как братья. Но, – он понизил голос, – видит Бог, порой мне кажется, что я отдал бы все, только бы мои родители были живы!
– Да-да! Я чувствую то же самое, вы абсолютно правы – никто не заменит нам наших папу и маму, – согласилась Катя.
– Но вам не стоит грустить, – продолжал совсем по-взрослому Павлик. – Ведь вы скоро отправитесь в столицу, а там столько всего интересного! Говорят, на праздники там такие фейерверки запускают!
– По правде сказать, мне совсем не хочется никуда уезжать, – тихо произнесла девочка. – Здесь могила моей матушки, здесь мои верные друзья, – она подняла свои прекрасные глаза на своего собеседника.
В этот момент Андрей Петрович и Григорий Никандрович вышли из кабинета. Полонский сжимал в руках конверт. Вид у гостя был радостный, но чувствовалось, что он немного раздосадован.
– Еще раз покорнейше благодарю, Андрей Петрович, вы оказали мне большую услугу, – Полонский поклонился зятю.
– Ну что вы, Григорий Никандрович, на то мы и родственники, – устало отмахнулс я тот.
– Просто поразительно! – не унимался гость. – Семь лет назад, в первый приезд государя, я несколько раз просил его величество определить меня на гражданскую службу в Петербург и каждый раз получал отказ! Вам же стоило лишь мимоходом упомянуть государю о моей ничтожной персоне – и пожалуйста: путь в столицу открыт! Слышишь, Катенька? Поблагодари же скорее своего дядю!
Катенька послушно подошла к Андрею Петровичу и сделала реверанс. Он в ответ слегка поклонился.
– Откровенно говоря, Григорий Никандрович, я не вижу большого повода для радости. Поменять военную службу на службу в канцелярии, на мой взгляд, не слишком благородная затея, – не удержался от замечания Андрей Петрович.
Гость сделал вид, что не расслышал.
– А часы-то какие прелестные, – не унимался он, нервно похихикивая.
– Андрюша, ты и часы показал? – у дивилась Марья Алексеевна.
– Имел неосторожность проговориться, а уж Григорий Никандрович не успокоился, пока я не показал ему подарок государя, – неохотно пояснил Андрей Петрович.
Полонский обернулся к сестре:
– Да-да, должен заметить, сестрица, на редкость изящная вещица! Андрею Петровичу несказанно повезло получить такой роскошный подарок, да еще из рук самого императора Всероссийского!
Григорий Никандрович усиленно улыбался, в то время как глаза его пожелтели от зависти. Гость то и дело доставал носовой платок и вытирал вспотевший лоб.
– А вы знаете, что его величество не расставался с этими часами несколько лет, что они были сделаны по специальному заказу для него самого? – вступил в разговор Павлик.
