всё хорошо будет. А вы, дядька Пантелеймон, с мужиками сами к нему придите, да расспросите, я тоже понаблюдаю, как этот столичный сноб объясняться с вами будет.-
Староста ухмыльнулся, с прищуром глядя прямо в глаза Лизы: – к бунту призываешь, графинюшка? —
– Господь с вами, – лишь всплеснула руками Лиза, округляя возмущенно глаза и, все-таки не удержалась, тихо добавила, – всего лишь к небольшому неповиновению, в пределах допустимого.-
– А мы так и сделаем, Елизавета Дмитриевна, – стукнул даже по столу уверенно староста, – пусть объяснит, он человек для нас новый, мы и знать его не знаем. Что он там себе удумал, а то и нам, и тебе убытка бы не было.-
– Это точно, – уверенно подытожила Лиза, а потом, оглядев горницу, спросила, – а где Аграфена Егоровна? —
– Да, по хозяйству хлопочет, наверное. Петька, ты кликни мать-то, да поспешает пусть. Дело к ней у графини имеется-.
– Ой, батюшки, а я-то не прознала, что гости такие у нас, а ты, старый, сидишь. Давай я хоть кваском тебя, барыня, угощу, – озабоченно заговорила хозяйка дома, переступая порог горницы, явно торопясь явиться перед ясные очи юной графини при получении известия от сына.
– Не откажусь, Аграфена Егоровна, у вас всегда славный квас, – улыбнулась на такое старание Лиза.
Хозяйка обернулась быстро, неся из прохладной каморы глиняную кружку кваса, настоянного на ржаных сухарях с травами. Лиза не стеснялась, залпом осушив кружку, и ведь действительно, одно удовольствие квас в такую нешуточную жару.
– Аграфена Егоровна, вы ведь кружева плетете, заграничным «блондам» не уступят, – начала она разговор о том деле, по которому она, положа руку на сердце, и ехала, ставя на струганый стол кружку, а уж что там ей опекун наказал, она пока и думать об этом не особо хотела.
– Да, что ты, барыня, – всплеснула руками Аграфена Егоровна, – баловство все это.-
– Ладно, мать, – ворчливо заметил Пантелеймон Данилович, он хоть вида не показывал, но тайно весьма гордился, признанным односельчанами, талантом своей жены, – что есть, то есть.-
– Вы других селянок не откажитесь обучать? А я бы вам за работу платила, сейчас такое кружево очень ценится, мы с Яном Карлычем обсуждали, в Петербурге лавку открыть можно, да, я бы и заграницу вашу работу наладила бы.-
– Ну, не знаю… – нерешительно выдохнула Аграфена Егоровна.
– Да, что тут думать, – даже вспылил Пантелеймон Данилович, еще бы, такое предложение, плата за «сидеть на лавке», чего-то там ковыряя, мурлыкая себе под нос в свое удовольствие, – дело барыня говорит, вместо того, чтобы девкам зимой по посиделкам из избы в избу бегать, та с парнями жаться, пусть сами на приданое зарабатывают. Покумекаем, графинюшка, как лучше обставить всё и тебя известим, – уверенно решил за жену дядька Пантелей.
– Ну и славно, – сказала Лиза, вставая. Не было у нее привычки попусту время тратить на разговоры,
