блажная была… —
– Дядька Пантелеймон, – остановила старосту Лиза, – было бы время, я тебя до вечера слушала.-
– А, ну да, ну да. Добро, добро – кивнул Пантелеймон Данилович, с явным сожалением останавливая свой только начатый и обязательно обширный рассказ, да барыня не тот собеседник, не благодарный слушатель, ясно читалось на его лице, но и ничего с этим не поделаешь.
– Понимаем сурьезность положения, – уже совсем строго, с полной ответственностью заверил он Лизу, – всё сделаем, как сказала.-
Через некоторое время Лиза с Иваном выехали за границу села.
– Барыня, – прервал молчание Иван, направляя спокойный ход жеребца рядом с, размеренно бегущей, Барынькой, – я на берег, – коротко бросил он, кивая в сторону леса.
– Вообще-то, я туда же, – равнодушно, даже не глянув на Ивана, выдала Лиза, – пороть меня, как ты понял, бессмысленно, соответственно спорить, я бы тоже не стала, – и она красноречиво глянула в усатое лицо. Иван лишь коротко хмыкнул и чуть пришпорил жеребца, обгоняя Лизу, так и продолжая их совместное движение.
«Наконец-то, до одного дошло», – удовлетворенно отметила про себя Лиза, смотря на прямую, маячившую впереди спину Ивана.
Вскоре, на дороге показалась одинокая фигура мужика.
– Еремей, – воскликнула Лиза, нагоняя того, – ты в усадьбу что-ль, к Федору? —
Лиза знала, что конюх Федор приходится каким-то родственником Еремею, и не раз видела его в усадьбе, но лохматый мужик – работник старосты лишь угрюмо зыркнул на нее, все так же, как во дворе, хмуря широкие брови. Холщовая сумка набитая чем-то до отказа оттопыривалась, свисая через плечо. Лиза сверху бросила короткий взгляд, черная краюха хлеба виднелась неприкрытая ничем.
– Нет, – недовольно буркнул Еремей, и Лизу даже удивил тяжелый взгляд мужика, которым он одарил ее на заданный вопрос, вроде не понравилось ему ее неожиданное появление и ее, казалось бы, обычные житейские вопросы.
– В деревеньку иду, к своим. Вот гостинцы несу, – продолжал он, косо, с явным недовольством поглядывая на Лизу.
– Ну, доброй дороги, – бросила озадаченная Лиза.
«Нет, все равно к Федору зайдет, угрюмый такой и чего говорить не хочет, опять, что ль, тому браги несет, – пронеслось в голове Лизы, догоняющей, изрядно уехавшего вперед за ее разговором со случайным попутчиком, Ивана, – деревенька-то его в другой стороне.» Гонял, гонял уже Ян Карлович из поместья непутевого родственника конюха.
– Федор-то работящий, – проявились слова управляющего в голове, – лошадей, как детей малых любит, любые их хвори знает, младшие конюхи-то – разве чета ему? Выгнать, рука не поднимается из-за его головы светлой, а этот аспид-соблазнитель, не может себе компаньона в селе найти, бобыль чертов, теперь лошади без должного уходу дней пять будут, пока дурь сойдет.-
