к пятому вопросу: «Что делать дальше?» Какие будут предложения?
Море поднятых рук. Все имели, что сказать, и хотели высказаться; одни – действительно по существу, но большинство – с целью напомнить о себе.
Иван Иваныч оглядел всех и остановил свой выбор на втором своём ближайшем правом сподвижнике Вениамине.
– Предлагаю послушать моего второго ближайшего правого сподвижника Вениамина. Кто против?
Против оказался только Аркадий, первый ближайший правый сподвижник Бога планеты Земля.
– Замечательно, – обрадовался Иван Иваныч. – Стало быть, большинством голосов слово предоставляется тебе, Вениамин. Вениамин встал.
– Можешь не вставать, – разрешил Иван Иваныч и Вениамин, грустно вздыхая, опустился на свой трон.
– Сподвижники, – начал Вениамин, – друзья. Ситуация, сложившаяся на сегодня, тревожна, если не сказать больше. Складывается впечатление, что всё нами сделанное не только бесполезно, но и вред порой приносит огромный. Дошло до того, что сам Фёдор Михайлович в наши церкви ходить стал и, более того, огромные деньги на церковь нашу жертвовать. А кроме того ещё и свою религию решил создать и даже книгу написал, которую в скором времени собирается прочитать своим ученикам. Задаю вопрос себе и всем вам. Что делать? Что, спрашивается, делать, коли уже дошло до того, что сам Фёдор Михайлович людей в нашу церковь зовёт? Честными и правдивыми быть им велит и говорит, что коли жить счастливо желаешь, то признайся в преступлениях своих, и сними груз с себя, а Иван Иваныч, дескать, всё видит и тебя, мол, любит, и тебе, грешному, всё простит, а тебе и жить легче будет. Но дальше, сподвижники, друзья мои, больше. Кто, спрашивается, сегодня более всех печётся об экологии на планете, а? Я вас спрашиваю? Не знаете? А вот догадайтесь. Он самый, Фёдор Михайлович и есть. Кого более всех на сегодня волнует здоровье человека? Здоровье человека сегодня не волнует никого, кроме как Фёдора Михайловича.
После этих слов Вениамина раздались крики, свист.
– Неправда, – орали сзади.
– Ересь, – кричали те, что сидели справа.
– Продался второй ближайший правый, – шумела левая сторона. – Его бы самого прощупать на предмет сотрудничества с Фёдором Михайловичем.
– Отдалить, отдалить, – настаивала середина. – Пошёл вон со сцены на задние ряды.
– Не дадим терпеть, – угрожали передние места.
– Зажрался у Ивана Иваныча за пазухой, – возмущались те, что сидели на галёрке и ничего не видели, ничего не соображали, не понимали и не хотели понимать, но судили о происходящем по тому, что им сообщали те, кто тоже ничего не соображали и не понимали, и не хотели соображать и понимать, но кто хоть что-то видел и слышал.
Кричали много. И кричали бы долго, но Иван
