впечатление, что он умер. Все только молча наблюдали за происходящим, такое же происходило не каждый день. Это действительно было интересно. Во-первых, любопытно было то, насколько долго генеральный будет вот так валяться на полу, насколько долго его хватит. А во-вторых, хотелось всё-таки узнать, что скрывалось под этим его: «Нас закрывают». Если закрытие касалось лично его, то это мало кого волновало. А если – нет? А если – нет, то необходимы более подробные сведения. В общем, все ждали.
Прошло, наверное, без малого минут сорок. Генеральный понял, что более валяться на полу смысла нет, встал и сел на своё место. Ещё минут сорок он просто сидел, молчал и смотрел на подчинённых так, как будто чего-то ждал от них. Подчинённые, в свою очередь, старались внимательно и правильно реагировать на поведение своего начальника. Они, подчинённые, не хотели мешать генеральному, они хотели дать ему возможность довести свой спектакль до логического конца. Генеральный это видел и ему это нравилось. Ему вообще нравились его подчинённые – люди, в большей своей массе, проверенные, надёжные и предсказуемые. В другой какой день он бы даже и отпустил бы всех с миром по домам, но только не сегодня. Сегодня день был особый.
Сегодня утром его вызвал владелец Сто первого канала и сказал: что канал испытывает серьёзные финансовые трудности, если не сказать больше, канал придётся закрыть в виду его полной нерентабельности, если не будет придумано что-то, что позволит исправить положение и на всё про всё он, владелец канала, даёт генеральному пол года, чтобы исправить ситуацию. В противном случае генеральный может катиться на все четыре стороны вместе со своим каналом, а ему, владельцу, ни он, ни канал этот и даром не нужны, только одни хлопоты от него и сплошные убытки.
– Что будем делать, господа? – поинтересовался генеральный у присутствующих, после того как сообщил всем неприятную новость.
Присутствующие, по-видимому, до конца оценили всю сложность ситуации и возможные последствия. Надо было что-то действительно начинать делать. Вопрос только: что делать?
Вот тогда и был придуман этот злополучный конкурс на лучший сценарий. Победителю конкурса обещали сто тысяч долларов и контракт на пять лет. Желающих победить оказалось более чем достаточно. Служащие канала не успевали перерабатывать поступающую информацию. В день на Сто первый поступало до двух, а то и трёх тысяч рукописей. Складывалось впечатление, что драматургами стали все жители города. Да что там города. Впечатление складывалось такое, что вся страна решила помочь Сто первому. За сценарии принялись и мужчины, и женщины, и взрослые, и дети, и свои, и чужие, и те, кто умели излагать свои мысли на бумаге, и те, кто ранее этим никогда не занимался. Естественно, что и я не удержался и послал на Сто первый все свои романы и повести.
При всей содержательной разницы текстов, присланных на Сто первый, объединяло их одно,
