не робкого десятка. Она спокойно встретила его взгляд и ответила на вопросы, которыми он забросал ее, не вздрагивая от испуга и не запинаясь, чем заслужила его редкое одобрение. Он же, в свою очередь, назвал ее благоразумной женщиной, начисто лишенной жеманства, и очень сожалел, что не может сказать того же о многих из своих знакомых.
На эту его сентенцию она ответила лишь слабой улыбкой, что заставило его угрожающим тоном заявить:
– Только не говорите мне, что и вы восторгаетесь этим светским щеголем!
Она не выдержала и рассмеялась.
– Нет-нет, что вы, как можно? Я уже не в том возрасте, чтобы приходить в щенячий восторг из-за кого-либо, сэр!
– Вздор! Вы – совсем еще зеленая девчонка! – проворчал он.
– Мне уже двадцать шесть! – напомнила она ему.
– Так я и думал! Впрочем, это не имеет никакого значения, с таким же успехом вам могло быть и тридцать шесть. Возьмите хотя бы мою супругу! Она буквально светится от счастья, что этот гусь пожаловал к нам! Намерена устроить прием в его честь – как вам это нравится? Причем не какую-нибудь завалящую вечеринку, когда гости приносят еду с собой. Нет, я ничуть не удивлюсь, если она разошлет приглашения на роскошный ужин с черепаховым супом и последующими танцульками с вальсом, чтобы достойно завершить празднество! Смейтесь-смейтесь, мисс! Я ничуть не виню вас! Я тоже с удовольствием посмеюсь, когда этот тип пришлет свои извинения – что он сделает всенепременно, если я хоть немного разбираюсь в этих светских хлыщах! Разумеется, я буду вынужден нанести ему визит, хотя бы из чистой вежливости, в то время как предпочел бы указать ему на дверь.
– Не расстраивайтесь, сэр! – постаралась приободрить его мисс Трент. – Полагаю, он не пробудет здесь и недели, а за столь короткий срок он не успеет разбить множество сердец, вы не находите?
– Разбить множество сердец? А-а, вы имеете в виду девиц! Они-то меня как раз и не беспокоят. А вот наши мальчишки – другое дело. Черт меня побери, но я бы предпочел, чтобы он оказался бездельником с Бонд-стрит, потому что тогда они бы не сходили из-за него с ума! Но вся беда в том, что он – едва ли не самый выдающийся изо всех спортсменов, а я видел, сколько вреда они способны принести глупым юнцам.
Выражение ее лица стало серьезным. Немного помолчав, она ответила:
– Да, сэр, я тоже. В моей собственной семье… Но это было в Лондоне! Не могу себе представить, чтобы здесь, в такой мирной округе, даже самый глупый юнец нашел бы способ не устоять перед искушением.
– О, меня беспокоит совсем не это! – нетерпеливо отозвался он. – Кто-нибудь из них запросто может свернуть себе шею, пытаясь перещеголять самого Непревзойденного сэра Уолдо! Поверите ли, но даже мой Артур, уж на что увалень, и тот умудрился расколошматить мой фаэтон вдребезги, пытаясь с разгона проскочить в западные ворота фермы – начисто лишен глазомера! Не говоря уже об отпрыске Баннингемов, который вздумал въехать верхом на своем сером
