в темноту. Ему казалось, что его тянет в черную холодную пучину, и никакие усилия не способны вытащить его оттуда. Он чувствовал, как опускается все ниже, и там, в глубине, поджидает существо……Смутное дурное предчувствие заставило Григория Александровича открыть глаза. Он резко сел и огляделся. В окно светило солнце, но как-то тускло, неуверенно. Его лучам будто приходилось пробиваться сквозь некую завесу… И тут Печорин учуял запах гари, а затем и услышал треск пожираемого огнем дерева!
– Пожар! – крикнул он, бросившись будить денщика.
Тот непонимающе выпучил глаза.
– Выбегай на улицу, болван! – гаркнул Григорий Александрович, собирая вещи.
Было ясно, что дом подожгли недавно, и пламя еще не успело охватить его.
– Да как же это?! – испуганно воскликнул денщик, соскакивая с лавки, на которой спал.
Печорин не сомневался, что огонь возник не случайно – это было делом рук старухи или слепого мальчишки. Должно быть, когда девушка не вернулась, они испугались, что постоялец выдаст их местному начальству.
В окна повалил дым.
Григорий Александрович выбежал первым, держа сапоги под мышкой. Денщик с охапкой вещей следовал за ним.
Слепой стоял посреди двора с блаженной улыбкой, склонив набок голову и прислушиваясь к треску горящего дерева.
– Ах ты, мерзавец! – крикнул, приходя в ярость, Григорий Александрович.
Мальчишка вздрогнул, улыбка на его лице разом сменилась испугом. Развернувшись, он кинулся прочь.
– Куда?! Догони-ка его! – велел денщику Печорин.
– Слушаюсь, ваше благородие! – отозвался тот, натягивая сапоги.
Мальчишка пропал из виду, когда денщик пустился за ним в погоню.
– Ничего! – донеслось до Григория Александровича. – Небось, не уйдет!
Печорин оглянулся на пылающую хату. Огонь уже охватил крышу, и было ясно, что дому осталось существовать считаные минуты. Становилось жарковато.
Григорий Александрович отошел подальше и сел на землю. Старухи нигде видно не было. Либо она сидела в своей постройке, либо еще раньше куда-то сбежала.
Вскоре вернулся запыхавшийся денщик.
– Упустил, ваше высокородие, – доложил он сокрушенно. – Уплыл, стервец! Бросился в воду и был таков. Я плавать-то не очень, так побоялся за ним соваться.
– Правильно сделал, – сказал, вставая, Григорий Александрович. – А старуху не видал?
– Нет, не видал.
– Пойду поищу в хате. Не может быть, чтобы она не знала, что тут происходит.
С этими словами Печорин направился к стоявшей поодаль постройке. Дверь оказалась не заперта, и он спокойно вошел внутрь.
– Есть кто живой?! – крикнул Григорий Александрович, задержавшись в сенях. Ответом ему была тишина.
В самой большой комнате стояла железная печка, в которой виднелись
