дни моей молодости, когда еще не было этих шести операций, которые привели меня в такое плачевное состояние.
Я переехал в Бейкерсфилд из Луизианы, чтобы заменить другого врача-анестезиолога. Больница адвентистов седьмого дня в Сан-Хоакине заключила со мной контракт на один месяц. После долгих лет, проведенных на Восточном побережье, окунуться в тепло калифорнийской долины Сан-Хоакин было настоящим наслаждением. Немного позже меня пригласили остаться работать на постоянной основе, и я согласился не раздумывая.
Арпана открыла свой стоматологический кабинет, а я вскоре сменил госпиталь и занял вакантное место анестезиолога в кардиоцентре Бейкерсфилда, где проводились сложнейшие операции на сердце. Через несколько лет я возглавил анестезиологическое отделение. Немного погодя мы достигли такого уровня материального благополучия, о котором могли только мечтать. Мы обменяли свой домик на дом побольше, а потом переехали в огромный особняк, так как наша семья тоже разрослась – мы воспитывали двух сыновей – Рагава и Арджуна – и дочку Амбику.
Скромные «Форды» и «Тойоты» уступили место «Мерседесу» и «Лексусу», а затем спортивному «Порше» и «Хаммеру». Я мечтал, как однажды в моем гараже поселится «Феррари», который я накрою чехлом и буду выгуливать только по большим праздникам. Моей целью было преумножить все. Мне хотелось иметь большой дом, большие машины, большую коллекцию картин, большой счет в банке. За мою двадцатипятилетнюю работу в кардиоцентре был такой момент, когда я взял девятимесячный отпуск, так как увлекся игрой на бирже. Я зарабатывал миллионы долларов, иногда один миллион долларов за день, но деньги исчезали так же стремительно, как появлялись, так как мне казалось, что я могу анализировать тренд фондового рынка точнее профессионального игрока. Но поскольку этого не произошло, я наконец решил, что это блажь, и снова вернулся в больницу.
Мои соседи-индусы в своих мини-замках преследовали те же цели. Каждый новый дом в нашем квартале стремился затмить по своим размерам другие. Это выглядело смешно, но только не для моих соседей. Размер имеет значение, особенно если владелец дома ставит грандиозный памятник самому себе и хочет обессмертить свое имя.
Архитектурные проекты всех домов в округе соответствовали замыслу их владельцев. Это были средиземноморские виллы (например, такая как наша), испанские домики и ультрасовременные здания, причем один дом был копией Белого дома в миниатюре. В его внешнем облике проглядывало нечто монструозное, но все понимали, кто его строил и зачем. Как еще этот человек мог доказать, что он – такая же важная «шишка», как президент Соединенных Штатов? (Владелец дома зарабатывал на жизнь, торгуя автомобилями.)
Проехаться на автомобиле по нашему кварталу было все равно что проехаться по Диснейленду. Но автомобильные прогулки по кварталу были совершенно невозможны без кодового ключа. Район был герметично закупорен и отгорожен от внешнего мира воротами, и я хотел верить, что болезням сюда путь тоже заказан. Врачи не болеют. Я убедил себя
