местному дали мне квартиру и двести рублей в год четырьмя выплатами. Хозяйство вела честнейшая Матушка за пятнадцать рублей.
Практика приносит сто рублей в месяц, писание статей – тоже какие-то гроши.
Я много тратил на извозчика.
– На Злотую – и на извозчике! Двадцать копеек. Расточительство.
Я бесплатно лечил детей социалистов, учителей, журналистов, молодых адвокатов, даже врачей – всех прогрессивных людей.
Бывало так, что я звонил:
– Приеду только вечером. Мне нужно вымыться и переодеться, у нас тут полно скарлатины. Еще не хватало вам ребенка заразить.
Ребенка!
Это были светлые стороны. А темные?
Я пообещал:
– Поскольку старые врачи неохотно ездят по ночам, и уж точно – не к беднякам, я, молодой, должен ночью бежать на помощь.
Сами понимаете. Скорая помощь. Как же иначе-то. Потому как, что будет, если ребенок утра не дождется?
Фельдшеры объявили мне войну в союзе с аптечными складами и двумя враждебно настроенными аптеками.
Единодушное мнение, что это чокнутый. Опасный сумасшедший. Разница только в прогнозе: излечимый или нет.
Раз приходит ночью баба в платочке. Дождь льет.
– К матери моей…
– Я только к детям.
– Она в детство впала. Я знаю, что пан мне не поможет… Чего вам зазря трудиться. Но доктора не хотят выдать свидетельство о смерти. А это мама… и так без врача.
– Сейчас приду.
– Я не знала, уж вы меня простите, что вы только по детям. Меня фельдшер Блюхарский прислал. Жидок, а человек-то порядочный. Он и говорит: ой, баба-баба, если я приеду, тебе придется заплатить рубль, это ж ночной выезд. А в больнице есть доктор, он задаром придет, да еще и деньжат на лекарство подкинет.
Я заупрямился и подписывал рецепты без «д-р», без «доктора».
А они говорили:
– Мы такого врача не знаем. Должно быть, фельдшер.
– Но… Это ж доктор, в больнице.
Поэтому:
«Лекарство прописал доктор NN» (внебрачное лекарство, ублюдочное).
Я принимал за двадцать копеек, потому что в Талмуде написано черным по белому, что бесплатный врач больному не поможет.
Чаще всего веселили меня пациенты. Потешные создания. Случалось, выводили из себя.
Ночью звонок. «Скорая» привезла ребенка с ожогами.
– Что пан доктор думает?
– Ничего не думаю. Тут спасения нет.
– Но это же не обычный ребенок. Я купец. У меня особняк есть. Я могу заплатить.
– Не кричите, пожалуйста. Выйдите и не будите больных.
– Да какое мне до них дело!
Мы его вместе с фельдшером взяли под белы ручки – и на лестницу. Кровать с ребенком – на первый этаж, в амбулаторию.
– У тебя, пан, есть телефон – вот и вызови себе пол-Варшавы профессоров.
– Я вас в газетах пропесочу, я у вас диплом отберу!
Ночь испорчена.
Или
