на катер тела… Нет, ничто не свидетельствовало о том, что опасения Лашке основательны!
Из приземистого серого здания, к которому они направлялись, выбежал человек. Увидел Лашке и Райс, метнулся к ним.
– Шеф, – проговорил он, задыхаясь от быстрого бега, – шеф, радио с объекта. Они как следует взялись за заключенного номер семнадцать, и тот стал говорить. Очень важные показания… Это он помог бежать номеру двадцать второму. Выяснилось: двадцать второй имел при себе информацию…
– Пакет?
– Ему не на чем было писать, вы это знаете.
– Что же тогда?
– Все придумал он, двадцать второй. Текст записки был татуирован.
При этих словах Лашке резко обернулся к Аннели Райс.
– Вранье! – выкрикнула она. – Подлое вранье! Час назад я осматривала этого человека. На нем не было татуировки!
– Вы видели и его спину?
Райс зажала ладонью рот, чтобы не вскрикнуть.
– Спину? – пробормотал Лашке. – Человек сам себе татуировал спину?
– Семнадцатый признался, что это сделал он. Двадцать второй диктовал, а он буква за буквой прокалывал кожу на спине партнера…
– Вчера двадцать второго наказывали плетьми. Как же не разглядели татуированную запись? Ведь бьют по спине! Я сама видела – грудь и живот у него были чистые. Значит, лупили по спине. Как же ничего не увидели?
– На двадцать втором была рубаха, фрау Райс.
– После первых же ударов она должна была лопнуть…
– Она и лопнула. Семнадцатый был при экзекуции. Он дал показание: от ударов плетью лопнула не только рубаха, но и кожа спины. Кровь залила спину заключенного номер двадцать два. Можно ли было в таких обстоятельствах разглядеть татуировку?
– Да, я видела рубцы, которыми была исполосована его спина. Но кто мог подумать, что между ними есть какая-то запись?.. Убеждена, ничего не заметили и русские. К тому же мы уничтожили отснятую ими пленку.
– А вдруг была еще пленка? Они отсняли кассету, заменили ее, вновь стали снимать. Тут появляетесь вы, забираете эту новую кассету, засвечиваете пленку. А осталась та, первая. Могло быть так?
– Не знаю…
– Меня настораживает, что русские безропотно отдали тело. Вроде бы не очень протестовали. Почему? Может, во всем уже разобрались и были озабочены лишь одним – необходимостью усыпить нашу бдительность?
– Что же делать, Лотар?
– Ни при каких обстоятельствах информация не должна просочиться за пределы объекта. Так что выход один… Встреченный сухогруз направляется к перешейку?
– Да.
– При скорости в шестнадцать-семнадцать узлов ходу ему до канала около суток. Увы, за это время нам не успеть…
– Хочешь уничтожить судно? Подумай о последствиях: начнутся поиски…
– А ты предложи другое! – Лашке глядел на Райс и едва сдерживал бешенство. – Нагромоздила кучу ошибок,
