непродолжительного визита, он уходил.
– Послушай, Беатрис, ты же знаешь, что сегодня днем у меня назначена важная встреча, и потому я мог остаться у тебя всего на несколько часов. Я сказал тебе об этом сразу, как только пришел.
– Но, милый…
– Беатрис, пожалуйста, не смотри на меня так.
Она с мольбой взирала на него из теплой постели – той самой, которую некогда делила со своим супругом, лордом Шелли, погибшим в минувшем сентябре после падения с лошади.
Лорда Уинтертона неизменно забавлял тот факт, что он наставил рога человеку, которого величал «стариной» и который сейчас пребывал на небесах.
Прелестница же постаралась выглядеть как можно более соблазнительной, призывно похлопав по постели рядом с собой.
– Мне пора, – коротко сообщил он, застегивая тужурку и ища свои перчатки. Хотя было уже начало марта, в воздухе ощущалась прохлада.
Подойдя к кровати, он поцеловал рыжие завитушки на ее макушке.
Как-то так получилось, что после того, как дела вынудили его регулярно бывать в Лондоне, он стал посещать ее куда чаще, чем намеревался.
Перед тем как выйти из будуара, он бросил на себя последний взгляд в псише[12] леди Шелли. Для предстоящей встречи он выглядел достаточно презентабельно. Опустив взгляд на свои безукоризненные черные сапоги, он мысленно поблагодарил своего дворецкого Джепсона, который позаботился о том, чтобы они были начищены как раз к его сегодняшнему раннему отъезду из Лонгфилд-манора.
Пригладив коротко подстриженные усики, он, не оборачиваясь, помахал Беатрис рукой на прощание.
– Но когда же я увижу тебя снова? – крикнула она ему вслед.
Услышав, как захлопнулась входная дверь, она возмущенно фыркнула и, схватив одну из подушек, изо всех запустила ее в дверь спальни.
– Скотина! – прошипела она, и по губам ее скользнула презрительная усмешка. – Пожалуй, в следующий раз меня не окажется дома, когда ты решишь заглянуть в гости.
А во дворе Бингем-холла Люсия добрых полчаса просидела в пустом автомобиле, захлебываясь слезами. Она слишком хорошо знала, какая судьба ждала героинь прочитанных ею романов после того, как их матери вновь выходили замуж, и сейчас спрашивала себя, не уготована ли и ей подобная участь.
– Каким тоном он со мной разговаривал! – прошептала она, утирая слезы носовым платком. – Как он смел? Будь у меня брат, он бы вызвал его на дуэль или, по крайней мере, поговорил с ним по-мужски.
Но у Люсии не было брата, с которым она могла бы разделить свою тяжкую ношу.
Более того, то, о чем только что рассказала ей мать, потрясло девушку до глубины души.
«Неужели папа действительно вверг нас всех в столь плачевное положение? – спросила она себя. – Едва ли это возможно. Он всегда производил впечатление очень разумного и осторожного человека, когда речь заходила о деньгах».
Тут она заметила, что
Псише – старинное зеркало в поворотной раме для установки в наклонном положении.
