весело переговариваясь с милиционером и оглядываясь на меня, пошли дальше. И я поехал дальше. И только сейчас мне пришло в голову, что эта была моя самая невероятная удача в жизни. И вся эта удача пошла на какой-то безбилетный проезд. Застрелиться и не жить.
14 марта
Площадь Чернышевского
На площади Чернышевского есть сидячий памятник с пьедесталом в два метра. Феликс, ты меня слышишь?.. В 1968 году меня, экс-студента географического факультета, после отчисления нелегально живущего в общежитии ЛГУ на Ново-Измайловском, 16 и абсолютно не знающего, что делать дальше (работать, что делать!.. Но не хочется, нет прописки, стихи пишу, вы, идиоты всей Земли!), меня, повторяю, замечательно купил Феликс с восточного факультета, также вскоре отчисленный.
Мы с Феликсом вышли из «пирожковой» на Московском, стену которой монументально расписала бригада художников масляными красками: там был изображён Александр Сергеевич Пушкин за самоваром, а вокруг него художники и их друзья (потом это знаменитое панно в испуге замазали зелёной краской и «пирожковая» захирела) и свернули на площади Чернышевского налево, тут-то Феликс меня и купил. Хм, сказал я, Чернышевский, по-моему носил пенсне. Носил, согласился со мною Феликс, только я ему снял это пенсне в прошлую субботу. Оно теперь у Тюнь стоит на тумбочке в девятой комнате на первом этаже. Я очень удивился и зауважал Феликса. А он меня. Потому что объект творчества уже часть тебя.
15 марта
Новоизмайловский, 16. Студгородок
По ранней молодости лет бывают минуты абсолютного физического здоровья. Идёшь не спеша по тротуару вечером в июне, деревья вверху пышно и плотно распустили листву, но ещё далеко до желтизны. Вечер, даже ранняя ночь – вдруг ноги твои отрываются от асфальта, и ты уже бежишь что есть силы, на скаку успевая шептать: «Ах, хорошо как! как хорошо!» Потом так же неожиданно переходишь на рысь, на легкую иноходь, на шаг. Так вот однажды в 1968 году возвращался я в общежитие ЛГУ в третьем часу ночи, изобразив по пути мустанга и прикидывая, как буду забираться на козырек над входом, чтобы через окно туалета попасть в свою комнату, потому что вахтёршу будить невозможно хотя бы по причине своего замечательного душевного здоровья. И когда я поднял голову, чтобы наметить себе маршрут по отвесной стене с голубенькими глазированными плитками, у меня перехватило дыхание: прямо надо мной по карнизу последнего десятого этажа (там жили геологи и восточники) двигалась фигура с простыней на плечах. В фигуре мне видны были все подробности, кроме скрытых под простыней. Было уже и ещё светло. Карниз был в полступни. Мы часто шастали так из комнаты в комнату, особенно под действием вермута. Но эта фигура с сокровенными женскими местами над спящим городом! Короче, она вдруг заподозрила кого-то внизу, гармоничность поведения нарушилась, простыня медленно и неотвратимо начала соскальзывать с плеч, со спины, и даже роскошная задница не смогла её зафиксировать. Бог с ней, с простыней. Но начиналось совершенно вульгарное переползание, пропадал полёт. И фигура сделала движение вслед за простыней, повторю: даже роскошная задница произвела некое хватательное движение…
