каждый сезон. Что-то ей не везло на ноги.
После того, как сломали лодыжку, бросила гандбол сразу и навсегда. Даже не приходила в команду, даже не читала спортивную страницу. А была уже в юниорской сборной.
Перевела стрелку на шоу-бизнес. Вдруг запела. Месяца три орала в квартире под метроном. Голос выработался хлёсткий, с подвывом.
Начала ходить показывать. Смотрели почему-то ниже. Долго не могла понять, что им требуется.
Пока не встретился Ян Шайба, обросший черной шерстью. Он долго сопел, выхаживая вокруг неё восьмёрками. Она пела тогда из репертуара Бритни Спирс. Вдруг его лапы легли сзади – одна сжала правую грудь, а другая втиснулась ниже живота.
Она очень удивилась. Это точное определение. В тот момент она была так далека от секса, просто в другой Галактике. Поэтому не спеша отодрала лапы. Отошла на полшага и с разворота, как будто била пенальти, но – ногой – заехала ему в ухо.
Никто из новых знакомых не предполагал, что она гандболистка. Удар правой у неё был как у хорошего боксера. Шайба лёг.
Музыканты забыли о нём и во все глаза смотрели на неё.
Потом послушали.
Скоро она пела в клубе «ЦЕКА».
Ей дали имя Милена.
Я смотрю, как она заканчивает чистописание и пытаюсь угадать её следующий рывок.
Это может быть стирка.
Может быть DVD – новый фильм из сложных, для независимости в разговорах с самыми едкими из нахватанных журналистов.
Могу быть я.
Я – кот, пушистой и дымчатой масти, очень опрятный и любимый хозяйкой.
Встроенный в меня гуманоид весел.
Дядя Гоша-водолаз
На носу лодки сидел дядя Гоша в длинных сатиновых трусах и шарил в воде толстой проволокой, загнутой на конце. Его загорелое тело с татуировками было измазано илом. Он негромко командовал:
– Левым табань… Давай назад. Ага!
Раиса, сидевшая на корме, от нетерпения привстала.
– А-а! – воскликнула она, когда проволочная ловушка показалась над водой. – Попались, голубчики!
По дну ловушки среди ила и размокшего хлеба расползались раки. Дядя Гоша отцепил проволоку, кинул её в лодку и, поставив ловушку ребром на борт лодки, стал доставать раков.
– Шугани их, Всеволод, – сказал он.
Всеволод пальцем начал отдирать раков от сетки и проталкивать к горловине, где их ожидала чёрная дяди Гошина рука.
– М-мать вашу тра-та-та!.. – звучал над рекой голос дяди Гоши.
Солнце стояло еще низко, и мутная тень от камышей перекрывала неширокую гладкую воду. У деревянных мостков на той стороне плавали белые утки. Как только дядя Гоша начинал кричать, они хлопали крыльями и ныряли.
Это была последняя, шестая ловушка. Жестяная банка из-под томата вспучилась верхом от грязно-зелёных рачьих спин, раки расползались из неё по лодке.
– Давай
