выйти замуж за военного. И не просто военного, а за офицера; есть же ещё и прапорщики, в конце концов.
Эти общались только с курсантами. Конечно, у каждой из них судьбы складывались по-разному, но многие из этих расчётливых девиц достигали своей цели.
Четвёртая группа состояла из девочек лёгкого поведения. Среди них были и искательницы приключений, и просто любящие повеселиться особы, от которых в городе уже все шарахались, а то и вовсе больные молодые женщины, – что скрывать, бывают и такие; я имею в виду особый род женской болезни, некую половую ненасытность, сродни обжорству, что делает обладательницу таковой несчастной рабой своего неуёмного желания. Этим не нужно было от курсантов ничего, кроме весёлого вечерка и, по возможности, такой же развесёлой ночки. Как говорится: «Ночка тёмная была!»
Вот, пожалуй, и все основные группы, внутри которых были, бесспорно, различные вариации и отклонения.
Ну, это что касается городских девочек в отношении курсантов. Кстати, и не только городских, потому что в гражданских ВУЗах города учились и иногородние, и сельские девицы. Этих можно было встретить в третьей или в четвёртой группе, очень редко в первой, и уж почти никогда – во второй.
А как же относились к девочкам курсанты?
Здесь «групп» было значительно меньше.
Вообще, мужчины в своём большинстве, как известно, проще смотрят на взаимоотношения с женщинами, чем те сами. В этом, кстати, кроются многочисленные беды слабого пола, часто обманывающегося собственными иллюзиями. Но всё-таки я попытаюсь выделить среди курсантов, по крайней мере, три группы.
Ну, первая, это, пожалуй, бессовестные повесы и прожиги, не желающие от женщины ничего, кроме собственно женщины. Эти самцы перепортили множество наивных и глупеньких «самочек», но в основном развлекаться предпочитали с разведёнными дамами, не претендующими ни на что, кроме лёгкого общения, скрашивающего их одиночество, и постели.
Разведённые, конечно, – разведенными, но хотелось порезвиться и с более юными, невинными и наивными созданиями! … Что правда, было более рискованно. Вот потому наши повесы и кутилы «опекали», в основном, иногородних и сельских девиц, родители которых были далеко, и те не могли серьёзно вмешаться и учинить скандал. Иногда под их влияние попадали и местные, – городские, – девицы из тех, что любили повеселиться и провести время в какой-нибудь безалаберной компашке.
Среди таких вот курсантов-повес было много людей изобретательных на всяческие увёртки, пронырливых и «скользких». Они не только не гнушались называться чужими, но, иной раз, и придуманными именами и фамилиями.
Помнится один случай, – а сколько я таких насмотрелся за четыре года!
Пришла в училище как-то одна девица, и к начальнику училища.
«Я, – говорит, – беременная от вашего курсанта. А он от меня скрывается!»
Такие случаи были не редкость, и начальник училища нисколько
