и заходило. В ненастные дни шел дождик. Птицы пели, рыба плескалась в воде. Как будто ничего и не случилось! Аллах с улыбкой глядел кругом и думал: «Мир, как камушек с горы. Толкнул его, он сам собой и катится».
И захотелось Аллаху посмотреть: «Как-то живут без меня люди? Птицы, те глупы. И рыбы тоже глупы. А вот как-то без Аллаха живут умные люди? Лучше или хуже?»
Подумал, оставил поля, луга и рощи и отправился в Багдад.
«Стоит ли уж и город-то на месте?» – думал Аллах.
А город стоял на своем месте. Ослы кричат, верблюды кричат, и люди кричат.
Ослы работают, верблюды работают, и люди работают. Все, как было и раньше!
«Только моего имени уж никто не поминает!» – подумал Аллах.
Захотелось ему узнать, о чем люди разговаривают.
Пошел Аллах на базар. Входит на базар и видит: торговец продает лошадь молодому парню.
– Клянусь Аллахом, – кричит торговец, – конь совсем молодой! Три года всего, как от матери отняли. Ах, какой конь! Сядешь на него, витязем будешь. Клянусь Аллахом, что витязем! И без пороков конь! Вот тебе Аллах, ни одного порока! Ни самого маленького!
А парень смотрит на коня:
– Ой, так ли?
Торговец даже руками всплеснул и за чалму схватился:
– Ой, какой глупый! Ой, какой глупый человек! Таких глупых я еще и не видывал! Как же не так, если я тебе Аллахом клянусь? Что же мне, по-твоему, своей души не жалко!
Парень взял коня и заплатил чистым золотом.
Аллах дал им кончить дело и подошел к торговцу.
– Как же так, добрый человек? Ты Аллахом клянешься, а ведь Аллаха-то и нет больше!
Торговец в это время прятал золото в кошель. Тряхнул кошелем, послушал звон и усмехнулся.
– А хоть бы и так? Да разве, спрашивается, иначе-то он купил бы у меня коня? Ведь конь-то старый, да и копыто у него треснувшее!
Улыбнулся Аллах и пошел дальше.
А навстречу ему носильщик Гуссейн. Куль такой несет, вдвое больше, чем он сам. А за носильщиком Гуссейном – купец Ибрагим. У Гуссейна под кулем ноги подкашиваются. Пот градом льет. Глаза на лоб вылезли. А Ибрагим идет следом и приговаривает:
– Аллаха ты не боишься, Гуссейн! Взялся куль нести, а несешь тихо! Этак мы в день и трех кулей не перенесем. Нехорошо, Гуссейн! Нехорошо! Ты бы хоть о душе подумал! Ведь Аллах-то все видит, как ты лениво работаешь! Аллах тебя накажет, Гуссейн.
Аллах взял Ибрагима за руку и отвел его в сторону.
– Чего ты все Аллаха на каждом шагу поминаешь? Ведь Аллаха-то нету!
Ибрагим почесал шею.
– Слышал я об этом! Да ведь что ж ты поделаешь? Как иначе Гуссейна заставить кули поскорее таскать? Кули-то тяжелы. Денег ему за это прибавить – убыток. Отколотить – так Гуссейн поздоровее меня, самого еще отколотит. К вали его отвести – так Гуссейн по дороге сбежит. А Аллах-то и всех сильнее, и от Аллаха никуда не сбежишь, вот я его Аллахом и пугаю!
Покачал головою Аллах и пошел дальше. И везде, куда
