надо помочь вам… перевязать рану.
– Вы меня не можете спасти… Я ранен смертельно.
– Кем? Знаете вы?..
– Нет!
– О, я узнаю, кто убийца! – угрожающим тоном вскричал Егор Никифоров.
– Не доискивайтесь… Я не хочу, чтобы кого-нибудь обвинили… Скажите лучше, как вас зовут?
– Егор Никифоров…
– А, я знаю… мне говорила о вас Марья Петровна… Маня…
Лицо больного осветилось счастливой улыбкой.
– Как, вы знаете барышню Марью Петровну?
– Да… но тише… Не называйте ее по имени. Кто-нибудь может услыхать. Ведь она хорошая? Не правда ли? Так же добра, как хороша собой. Она мне рассказывала про вас, про вашу жену Арину, про ребенка, который должен родиться… Она будет крестить его… Егор, любите ли вы ее?..
– Кого?.. Барышню?.. Да я готов за нее пожертвовать жизнью…
– Так окажите во имя ее мне последнюю услугу…
– Услугу?
– Да, и очень важную…
– Достаточно, что вы знаете барышню и просите меня сделать ради нее, чтобы я не решился отказать вам.
– Значит, вы согласны?
– Говорите…
– Вы знаете прииск Харитона Безымянных?
– Еще бы, да я сейчас оттуда.
– Знаете вы избушку, где помещается контора?
– Это которая же? Впрочем, я могу спросить об этом самого Харитона Спиридоновича…
Раненый сделал нетерпеливое движение.
– Вы, значит, не понимаете меня… Я не хочу, чтобы кто-нибудь увидел вас там… Теперь там все спят… Я объясню… Изба эта стоит в стороне, за казармой рабочих, около нее растут еще три дерева…
– Знаю, знаю…
– Я живу в этой избе, – продолжал раненый, и голос его становился все слабее и слабее. – Здесь у меня, в кармане, два ключа; возьмите их.
Егор Никифоров вынул из кармана пальто раненого два ключа…
– Один, – продолжал тот, – от висячего замка, которым заперта изба, а другой от маленькой шкатулки, которая лежит под подушкой кровати… Поняли?..
– Понял!
– Вы возьмете эту шкатулку и отнесете ее Марье Петровне… Вы передадите ей с глазу на глаз, прямо в руки… Также отдадите и ключ… Это необходимо… С вами есть спички?
– Да, я курю…
– Значит, вы можете себе посветить, но повторяю, чтобы никто не видел вас, это возбудит любопытство, и завтра утром вас потребуют к ответу. Вы будете принуждены рассказать все, и тогда над ней, над Маней, может стрястись страшная беда… Помните это и будьте немы, как могила… Но довольно… я чувствую, что умираю… Поклянитесь мне, что вы исполните просьбу умирающего.
– Клянусь! – торжественно произнес Егор Никифорович.
– Благодарю! Благодарю, друг мой, за это последнее утешение, но поклянитесь мне также, что все, что я говорил вам здесь, о чем просил вас, умрет вместе с вами…
– Клянусь! –
