дыма в нос Дзержинского поплыли молча. И конечно тот чихнул бы точно, не портретом будь в зеленой раме.
Докурив, уже совсем спокойно от окошка отошел Сашуля и устало развалился в кресле. Да заснул. Достали нервы таки.
А Емелин, облачившись в форму, к оружейнику пошел скорее, откисать свой экипаж оставив.
Оружейная. Открыты двери. В них Емелин залетел стрелою. И оружие хотел лишь только положить свое на стол, как взглядом повстречался вдруг с глазами злыми оружейника, привстал который. Намерения его простые не имели толкований разных.
Стал как вкопанный Емелин Леша, а помеха со всего размаха бахнул пО столу рукой тяжелой. Штукатурка с потолка слетела от сурового того удара и тревожно задрожали стекла от него, едва держась в замазке. В Зачепило колотила злоба. Как разбуженный вулкан Везувий, задрожал мужик, вот-вот желая извержением закончить встречу.
Был амбалистый мужчина, плотный, оружейник эскадрильи третьей. И потом Емелин знал, что боксом занимается еще к тому же. В драке весь расклад в его был пользу. Только драка быть могла какая – на помолвку в синяках нисколько не настроен был идти Алеша. Но все шло как раз к тому, как видно.
Сжал помеха кулаки и прямо на хаевца разъяренный двинул. Гневом красные глаза горели, как у льва, узрел который жертву. Только что это? Всего в трех метрах от объекта нападенья встал вдруг отчего-то капитан внезапно, потянув в себя брезгливо воздух. Отступил на шаг и, нос зажавши крепко пальцами двумя, промолвил:
– Брось оружие, мудила, на пол и уебывай по-тихой, сука! – да к окошечку, к открытой фортке.
А Емелину совсем нисколько не до длинных разговоров было. Он обрадовался даже очень, что все так великолепно вышло. Положил на пол ПМ и сразу на карьер, что духу было дунул.
– Сдал? – спросил его Фомин.
– Конечно! – очень радостный ответил Леша. – Огромадное спасибо, братцы! Экипажу пир устрою завтра! А сегодня не могу – помолвка. Ждет невестино меня семейство.
Что же завтра, ну так завтра значит. И домой пошли гурьбою дружной технари, день обсуждая трудный.
Вот он ДОС. На ручейки распался экипаж, как будто речка в дельте. Рядом топали до дома Шухов и Емелин – по соседству жили. Молча шли, но все покоя Леше не давала в оружейке сцена. «Неужель так от меня воняло, что не выдержал той вони дикой богатырь? А что у Лены будет?.. И потом еще довольно странно, почему же ноль эмоций Шухов? Почему и экипаж весь так же?» Осенило. «Ну, конечно, просто пообвыкли к запашку крутому, провозившись битый час со мною. Обонянье притупилось, видно. А другие-то, поди-ка эту дрянь сортирную учуют быстро».
И лишь только пронеслась догадка мимолетно в голове, как тут же подтверждение пришло: две дамы, повстречавшиеся вдруг, носами закрутили, как совсем недавно оружейник эскадрильи третьей. Очень женщина чихнула громко, помоложе что была собою. Шухов ей на то:
– Здоровы будьте. – А она ему в ответ:
– Спасибо. –
