уж следующий раз никаких волнений – на весь срок беременности ко мне приходи, здесь отлежишься. Ничего, всё образуется. Тебе сейчас тридцать? Так вот лет шесть-семь у тебя ещё есть в запасе. А теперь спи. Вставать тебе можно будет только завтра утром. А то и послезавтра. Там посмотрим. Если что надо, зови медсестру или нянечку… Да кстати, муж твой заходил…
У Стеллы Петровны от приятного воспоминания о роскошном импозантном мужчине даже глаза заблестели.
– Такой внимательный, обходительный – настоящий джентльмен, – она с недоумением уставилась на Соню, словно не могла себе представить их парой. – Волнуется за тебя. Спрашивал, какие медикаменты купить. Так я успокоила его. Сказала, что у нас есть всё, что нужно: и антибиотики, и обезболивающее.
– Почему мне так больно?
Соня чувствовала, как боль с новой силой ворвалась в неё, круша моральные и физические преграды, перехватывая дыхание, раскалывая всё тело на мелкие кусочки. Реагировать хоть как-то на происходящее вокруг просто не оставалось сил.
– Тебе сейчас помогут, потерпи. Галя, сделай ей обезболивающее, – обратилась Стелла Петровна к медсестре, и все вышли из палаты.
Медсестра тут же вернулась и, заменив на животе Сони прогревшуюся солнцем грелку на ледяную, безмолвно удалилась. Соня старалась не думать ни о чём, терпеливо ожидая обещанного укола. Но шло время, а медсестра словно сквозь землю провалилась.
Трясясь от озноба, Соня просунула ладонь между грелкой и животом. Легче не стало. Дикая боль не давала отвлечься ни на секунду, усиливаясь и подходя к критической точке, когда Соня уже не могла сдерживать стоны. Ещё немного и она закричит во весь голос.
Наконец появилась медсестра с наполненным шприцем и непроницаемым выражением лица. Укол, сделанный её «тяжёлой» рукой оказался таким болезненным, что только прибавил Соне страданий. Она вцепилась зубами в подушку, надеясь, что лекарство вот-вот подействует. Но тщетно. Боль продолжала усиливаться. И Соня закричала. Громко, не сдерживаясь.
– Вы что хулиганите?! – прибежала разъярённая медсестра. – Будете так себя вести, мы вас живо выпишем.
– Мне больно!
– Я больше ничем не могу вам помочь. Терпите… Вы же женщина!
В палату вошли соседки, с любопытством прислушиваясь к разговору.
– Сделайте мне ещё один укол.
– Я сделала всё, что могла. Ждите, пока подействует, – равнодушно ответила медсестра и, измерив Соню долгим задумчивым взглядом, удалилась.
Соня снова закусила зубами подушку и приготовилась ждать. Соседки по палате недовольно перешёптывались, сетуя на то, что Соня, по всей видимости, не даст им спать эту ночь. А ведь им покой нужен. Они же не виноваты в том, что она ребёнка потеряла. И чего так капризничать? Другим женщинам тоже несладко, но они же терпят.
– Всем помогает обезболивающее, а ей, видите ли, нет. Подумаешь, фифа какая! Сразу видно –
