на другую сторону улицы Энгельса, раздраженный Веденяпин остановился, присел на корточки, собираясь отвязаться от карлицы и уговорить жутковатого ребенка заняться своими детскими делами.
Но чумазая капризуля больно дернула его за палец, с досады притопнула сандалетой и заявила:
– Не получишь подарков!
– Дяде не нужно твоих подарков, детка. Иди домой, – терпеливо попросил Веденяпин.– Дяде пора на работу. Приходи завтра с дедушкой на киностудию. Посмотришь, как снимают фильмы про…
– Нет, – отрезала девочка. – Пойдем.
Она снова капризно и больно дернула Веденяпина за палец, не собираясь отказываться от своих детских забав. Карлица правильно поняла, что взрослый дядя сейчас упрется, из вредности не станет с ней играть. Девочка попыталась оскалить редкие зубки в милой улыбке, завлекающе встряхнула картонной коробкой.
– Не хочешь подарков? – спросила она натянуто игриво и скорчила туповатую рожицу паяца, который вынужден кривляться перед неблагодарной публикой.
Веденяпин взглянул в ее водянистые глазки с красными прожилками и неприятно ужаснулся отсутствию осмысленного взгляда. Казалось, девочка смотрела не на него, а в него или сквозь него. Взрослому актеру, с достаточно устойчивой психикой, стало не по себе. Еще не хватало вызвать истерику ребенка – олигофрена, а затем тащить девочку, дрыгающую ногами, с пеной на губах обратно на квартиру к чудаку деду и выслушивать от ее сумасшедшей мамаши пьяные упреки, оскорбления и угрозы.
– Подарки каждому приятны, – Веденяпин попытался мягким тоном успокоить маленькое чудовище. Девочка надула слюнявые губки, затряслась, подгибая коленки, что как раз и предвещало истерику или безудержные рыдания.
– Пойдем! – потребовала она и вновь потянула его за палец в сторону арки дома на другой стороне улицы.
– Сначала подарки, – настаивал из вредности Веденяпин.
Девочка притопнула ножкой от негодования, посопела, но раскрыла крышку старой обувной коробки.
– На, выбирай, – предложила она и обиженно отвернулась.
Веденяпина жутко раздражала затянувшаяся нелепая игра в терпеливого воспитателя, возникло чувство, будто кто-то надсмехается над ним, управляет по радио этой уродливой куклой и намерен вывести взрослого, воспитанного человека из себя и заставить его сорваться, наговорить грубостей или даже ударить ребенка по заднице, за непослушание. На всякий случай Веденяпин с опаской оглянулся по сторонам. Ни прохожих, ни людей на балконах или в окнах ближайших домов не заметил, только после этого заглянул в нутро обувной коробки.
Первое, на что он обратил внимание, был облезлый желтый пенальчик размером с мужскую ладонь. С крышки пенала проглядывало затертое изображение египетского божества со змеей на головном уборе. Среди
