Как-нибудь перетерпит.
– Я ведь могу и приказать.
– Можешь, но тебе, кажется, не нужны лишние проволочки?
В яблочко – девчонка посмурнела, но оставила разговоры о еде.
– Тебе понравилось новое жилье и содержание? Всем ли ты доволен?
– Поздновато спрашивать… госпожа.
– Я не хотела приходить. Ничего, кроме грубостей, не услышала бы. Мне и без…
Она запнулась и смолкла. И это красноречивое молчание говорило больше всяких слов.
– Я не желала злить тебя еще больше. Сейчас ты мне очень нужен и твою злобу я как-нибудь стерплю, как проглочу и твое неуважение. Но я хотела поговорить не об этом.
Династа медлила, а между тем он видел – она просто дрожала от желания чем-то с ним поделиться.
– Говорят, Аммуган не одобряет уличных гадалок, – наконец произнесла она, глядя в сторону.
– В такие тонкости я не посвящен.
– Такое поверье бытует на Йаманарре. Но мне кажется, оно выдумано жрецами, чтобы уличные прорицатели не отбирали их хлеб. Зрячие не пускают к себе по пустякам, и жаждущим прозреть свое будущее приходится полагаться на умения тех, кто им доступен. И я не без греха, но ни о чем не жалею.
Девчонка встретила его взгляд и сжала губы, по-видимому, отбросив сомнения в том, стоит ли посвящать раба в тайну.
– Она говорила о тебе.
– Что бы то ни было, я не хочу этого слышать.
– А я не спрашиваю твоего разрешения, – ее голос посуровел. – Она сказала, я должна держать за руку северного человека, держать крепко и не отпускать. Северный человек вытащит меня из бездны, сказала она. Значит, я поступаю правильно. Уверяю, неудобств тебе это не принесет, скорее наоборот.
– Что, и в чашу со мной войдешь, госпожа?
Она посмотрела на него с вызовом:
– Если бы это спасло меня от будущих унижений, вышла бы. Я легла бы в пасть той бестии, с которой тебе предстоит сразиться.
Он смерил династу взглядом и усмехнулся – наверное, впервые за все время со снисходительностью. Сейчас перед ним стояла не ненавистная богачка, а просто глупая девчонка.
– О большем и желать нельзя – зверь наверняка подавился бы ядом, сунься ты ему в глотку.
– Попадись ты ему в пасть, и его ждет та же участь.
Брэнан не сдержался от ухмылки:
– Мне нет дела до твоей скорби, и тебе это известно. И я мало верю всяким пророчицам…
– Не твои заботы. Просто делай, что тебе велят.
– Только это и слышу с тех пор, как тут очутился.
– Тогда несложно будет затвердить. Завтра – начало празднеств, ты отправишься со мной. Бой в матие назначен на вторую стражу, времени на отдых хватит. Бестии молоды и слабы. Будет легко. Самый трудный день в Эдевке – третий.
Она говорила тихо, и Брэнану, чтобы
