Эдевка утопала в бело-розовых гирляндах цветов. Шумные толпы, разряженные в белоснежные одежды, теснились на ступенях алтаря, где на жертвеннике возлежала громадная туша первого заколотого быка. Алые реки крови из распоротого горла омывали мраморную тумбу, украшенную барельефами Дня Гнева.
Верховный жрец Эдевка в ярко-синем одеянии, широких золотых браслетах и в венце из лазурита с ликом Аммугана поднял над головой жертвенную фиалу. Пропев начальные строчки молитвенного гимна, выплеснул на тушу густое багровое вино. Толпа встретила возлияние громкими криками. Стоявший на ступень ниже жрец принял фиалу и следом подал Верховному чашу поменьше. Зачерпнув горсть чего-то вязкого, жрец смазал обагренную тушу, взял из рук помощника факел и опустил на бок животного. Пламя взвилось мгновенно, исторгнув у толпы новые крики. Все напряженно следили за дымом, поднимавшимся над жертвой. Струи взвились вверх и, покружив в воздухе, потянулись на закат, в сторону океана.
– Аммуган принял жертву и благодарит нас! – выкрикнул Верховный жрец, и площадь взорвалась ликующим ревом. Руки вздымались вверх, точно желали схватить благословенный дым. С крыш портиков, окаймлявших площадь, на празднующих хлынули потоки молочно-белых лепестков, укрывая все вокруг благоухающим снегом. Брэнан на миг затаил дыхание, чувствуя странное единение со всеми, кто находился на площади. В шаге от него застыла Мерценария, с головой укутанная в белое полупрозрачное покрывало. От соседних одежд ее отличал рисунок из мелких кроваво-красных камней по кайме. Она обернулась, словно почувствовала его взгляд, и послала ему нервную улыбку. Брэнан отвел глаза и всей грудью вдохнул тяжелый запах горелого мяса и шерсти, смешанный со сладким духом смолистых благовоний. Жрецы на алтарных ступенях затянули незнакомое ему песнопение, которое тут же подхватила вся площадь.
Брэнан стряхнул лепестки с заклепок кожаного панциря и широкого пояса, державшего короткую набедренную повязку. Руки до локтей скрывали кожаные наручи, на ногах плетеные сандалии на толстой подошве. Он выглядел как телохранитель, только ножен у бедра не хватало.
На площади пришлось задержаться чуть ли не до полудня, и все это время династа поглядывала на архиспатия, будто боялась, что тот сбежит. И, в общем-то, не напрасно – такие мысли его посещали. Однако теперь, если верить Джахи, они связаны крепче всяких цепей. Брэнан окинул взглядом шумящую толпу: скрыться в таком столпотворении не составило бы труда. Не будь ядовитого тавра, он не преминул бы воспользоваться такой роскошной возможностью. И все же, невзирая на досаду, желания подразнить спесивую сучку не убавилось.
Когда толпа разделила их с Мерридолакосами, он нагнал династу и зашагал вровень. Сейчас на подобную дерзость никто бы не обратил внимания – в толпе все равны.
– В таком месиве легко потеряться, – архиспатий склонился едва ли не к самому ее уху.
Девчонка вздрогнула и споткнулась. Брэнану пришлось подхватить ее под локоть.
– Хочешь попытаться? – серые глаза так и впились в него.
Брэнан
