брезгливо копаясь в нашем салате.
– Это же из кабачка «13 стульев», – шепнул мне Андрей, – пан режиссёр, по-моему.
– Точно, – ахнул я и, обращаясь к знаменитости, сказал: – Вам за полцены.
Я первый раз в жизни увидел рядом с собой знаменитость.
– Нет уж, – сказал пан режиссёр, – я такое покупать не буду. Несвежий он у вас.
– Он только что с грядки, – возразил Андрей, – что там несвежего? Очень свежий салат.
– Это знаменитый сорт, шанхайский, – влез я в разговор, – количество витаминов и минеральных веществ просто зашкаливает.
– Количество пестицидов в нём зашкаливает, наверное, – не унимался пан режиссёр. – Видно же, что нездоровый цвет у салата.
– Откуда в Шанхае пестициды? – возмутился я. – Там только натуральные продукты. Песчаная почва с богатым содержанием чернозёма. И приятный морской климат. Вы понюхайте, морем пахнет.
И я сунул связку салата знаменитому артисту под нос. Тот понюхал.
– Действительно, морем пахнет, – сказал удивлённо. – Правда с Шанхая?
– Только что с самолёта, – понизив голос, сказал я, – дядя у меня в «Аэрофлоте» работает. Штурманом. Вот и возит периодически салат с Китая.
– Ну давайте две связки, – снисходительно сказал знаменитый артист, – со скидкой.
– Конечно-конечно, – Андрей ловко схватил два пучка салата и завернул их в бумагу, – кушайте на здоровье.
Как только пан режиссёр отошёл от прилавка, я набрал в лёгкие воздух и, как в детстве, заорал:
– Шанхайский салат, небольшая партия, – надрывался я, – редкий вид изумительного продукта. Только сегодня. Недорого. Спешите порадовать своих близких.
– Эй, тут нельзя кричать, – обратился ко мне торгующий напротив нас азербайджанец с апельсинами.
– Почему нельзя? Где это написано? – удивился я.
– В правилах написано, – неуверенно сказал азербайджанец.
– Покажите, – попросил я.
Азербайджанец, естественно, такого пункта в правилах торговли на Рижском рынке не нашёл.
И мы с Андреем продолжили свою торговлю. Я орал, надрывая связки, про бесконечные поля в Шанхае, засеянные изумительным салатом. Андрей отпускал товар и принимал деньги.
Все чемоданы мы распродали как раз к обеду.
Андрей пересчитал выручку. Выдал мне пять рублей. Я вначале не хотел брать. Сговорились на трояке.
– Каждый труд должен быть оплачен, – сказал он. – Я бы эти четыре чемодана тут бы все выходные продавал.
– Хорошо, – ответил я, – давай тогда перекусим и домой.
Мы поели в пельменной при рынке и отправились обратно в Серпухов.
Ехали в электричке, пахнущей колбасой, положив ноги на стоявшие между сиденьями чемоданы. Хотелось спать. Но мы боролись с дрёмой разговорами, перекрикивая шум грохочущих рельсов.
– Андрюх, а что, у тебя
