style="font-size:15px;"> – Может это Кали?
– Скорее, это капитан Буров.
– Почему?
– Слишком незаметно он себя вел на берегу. И значит имел возможность, пробраться вместе с керосином туда.
– Поставил канистру и сам не вышел? – спросил, чуть обернувшись Кетч.
– Да, уверен, так и было, – сказал полковник.
– Да и какой смысл вспоминать, кто с нами, а кто остался против? – сказал Бат.
– Я имею в виду, только бы не Фи-лин.
– Только бы не Че, – сказал Бутлеров. – И знаете почему? Я не хочу носить его на себе, если придется идти в Америку через льды. Хотя это и бесполезно, ибо шкур для сохранения жизненного тепла у нас нет.
– Можно снять с кого-нибудь, – возразил Бат.
– Да, так-то можно, но если с людей, то это разрешено делать только в Южной Америке, где есть для этого специальные пирамиды.
– Мы можем остаться навсегда в Аляске, и добывать там, как все, золото вместе с Джеком Лондоном.
– Это кто сказал?
– Ты, Кетч?
– Нет.
– Значит, кто-то из подвала с бензином. Кто мог такое ляпнуть?
– Только Кали, она мечтала об одном из двух: или золото добывать на Аляске, или быть послом в Берлине.
– В Берлине-то чего хорошего?
– Говорит, люблю говорить по-немецки не как здесь все тявкают, а:
– Мурлыкать.
– Значит, она сейчас в нижнем блокгаузе, – сказал Бутлеров. И добавил: – А то я уж думал: мы никогда больше не встретимся, и стало мне ее так жалко, жалко.
– Может не ее, а себя? – спросил Бат.
– Ты чем занимался в тюрьме? – спросил Бутлеров. – Книги читал?
– Да, ибо люблю работать не только руками, но и головой.
Когда достигли северного полюса, оказалось, что там никого нет.
– Где все? – не понял пилот.
– Грохнулись на землю, – печально ответил Бат.
И действительно, самолет стоял на земле, но когда они тоже сели, оказалось:
– Никого.
– Я так и думал, что они пойдут пешком, – сказал Че. И всех очень напугал, так как думали:
– Сам он вылезти из багажника не сможет, и пусть лучше так и сдохнет без мучений. – Точнее, так выразился Бутлеров.
Тем не менее, даже он удивился, что это всё-таки Че, который не дал полковнику даже возразить, а сам констатировал:
– Я с детства мечтал разоблачить хорошую жизнь на Сахалине, так как там выбрасывают рыбу, а берут себе только икру.
– Это не Сахалин.
– Думаю, будет не хуже.
– В том смысле, что не легче?
– Да, я люблю трудности.
– Да, но другое дело любить их в меру, а третье: здесь ледяная пустыня. Хотя с другой стороны, ты здесь лучше сохранишься для потомков.
– Так, может, и нам идти пешком? – спросил
