заказывали?
– Да, спасибо, но бумага нужна не та, но можно и такую.
– А какая нужна? Плотнее, верно?
– И кисти нужны тонкие, хотя бы пара.
– Я скажу, чтобы вам принесли все что нужно. Мне понравился портрет. Спасибо, вам заплатят завтра, сполна. При свечах он смотрится лучше, чем днем.
– Конечно, это же масло! Впрочем, так все пишут, ничего особенного. Прогуливаясь после ужина с альбомом в руках, я увидел, что Катя сидит на ступеньках беседки в глубине сада, задумчиво опустив голову.
– Катя, почему вы здесь сидите одна на ступеньках?
– Я отдыхаю. Хочется иногда остаться одной, посидеть в тишине, полистать журнал, может, открыть книгу. Давно ничего не читала, – она подняла голову и грустно посмотрела на меня.
– Вам скучно?
– Нет. Совсем не скучно. Я привыкла так и мне здесь нравится, в этой беседке. Когда цветет шиповник здесь особенно хорошо. А сейчас он отцвел, и лепестки все опали. Видишь? Лежат на траве.
– Вижу. Вам жаль, что он отцвел?
– Наверное, жаль. Всегда грустно становится, когда я смотрю на упавшие лепестки. Вы играете в карты? – спросила она с легкой улыбкой на лице.
– Да, немного.
– А в преферанс составите нам с Сергеем Иванычем компанию? Нужен третий.
– Попробую.
– Тогда пойдем в гостиную, – она встала.
Мы поднялись в гостиную. Сергей Иваныч уже был там он сидел за столом и что-то тихо напевал, наливая себе из бутылки. Когда рюмка, стоявшая перед ним, наполнилась, он осушил ее и выдохнул.
Катя поморщилась:
– Вот тебе и преферанс по пятницам!
– А сегодня что? Пятница? – Сергей Иваныч повернул голову. Было видно, что он слегка «набрался».
Мы с Катей переглянулись и сели за стол.
– Вам, наверное, хватит, играть не сможете, – она достала колоду и, взглянув на Сергея Иваныча, взяла бутылочку, и спрятала ее в буфет. Раздала карты. Он ухмыльнулся:
– Еще как! Не думайте, что…
– Ваше слово, – перебила она его.
В дверь постучали. Вошел человек из охраны и сказал:
– Эта девчонка хочет назвать номер телефона и что-то еще. Вам необходимо поговорить с ней. Катя тут же встала и вышла из комнаты. Сергей Иваныч, не долго думая, подскочил к буфету. Он быстро открыл дверцу, достал бутылку, налил себе целый стакан и разом опрокинул его, задрав голову.
– Ух! – выдохнул он, облизываясь. Затем также быстро сел на место и взял в руки карты.
По уверенности движений можно было предположить, что такие «броски» он проделывал раньше. Слишком ловко и четко было все сделано.
Когда Катя вошла, он сидел со скучающим видом, как ни в чем не бывало. Конечно, я бы ни за что не стал выдавать его из чувства мужской солидарности, но играть было действительно неинтересно.
– Ну, что там? – она села на место.
– Я – «пас», художник – «раз», –
