из нападающих с полного размаха ноги ударил по остаткам выброшенной, гнилой еды, и та врезалась в лицо Владимира. Ослепив парня, бандит стал втаптывать их в него, словно хотел окончательно смешать человека с грязью. Будто побои недостаточная кара для него.
Владимир прикрывался, насколько хватало ему сил. Тщетные попытки защититься давали дикую, нечеловеческую радость от страданий человека зверям, что загрызали в стае, как волки, свою дичь.
Парень начал переставать чувствовать боль. Сильные удары сломали ребро, вывихнули ногу, но всё это уже будто не касалось его лично. Владимир через свою мутную призму, глядел на мир, сейчас ограничиваемый серыми стенами переулка и точно таким же небом, нависшего над ним.
Его всё так же били. На нём не хотели оставлять ни одного живого места. Рассеченный лоб заливал глаза кровью и теперь, вместе с грязью на лице, они засыхали, создавая страшную, твёрдую маску. Владимир уже ничего не видел. Из органов чувств у него сейчас остался только слух. Оскорбления в его адрес, становились всё глуше. Он понемногу начал терять сознание. В глубине души он радовался этому. Вскоре, последний из многочисленных ударов поставил точку в его первом кругу ада, исполняя его немое желание.
***
Небытие.
Сознание порой любит, а иногда боится состояния, в котором нет ничего. Ни звука, ни ощущений, ни образов. Чтобы заполнить пустоту, оно неосознанно мечтает, либо вспоминает о чём-нибудь, что может помочь, или то, благодаря чему оно пришло к тому, что имеет.
Владимир вспоминал.
***
Туман пришел вместе со слегка накрапывающим дождём. Серое небо покрывало город, как старое одеяло, что не сохраняет тепло, но удушает от своего почти гнилого запаха. Будто спасаясь от его мерзости, по улице торопились по своим домам жители города-крепости Каргахен. Не желая быть под серым навесом, они прятались в утробах громадного, каменного монстра, стоящего в краях болот Негори. Спеша укрыться в убежища, они напоминали муравьев, что при потопе, баррикадируют все свои входы в муравейник до тех пор, пока стихия не успокоится.
Холод крепчал. Тени становились темнее, и черные кляксы расползались, подобно краскам на сильновлажном листе бумаги. Дальние концы улицы и вовсе казались мазками неумелого художника. Оттуда выходили силуэты людей, и на миг, как вспышка, обретая свои очертания, они вновь теряли их, когда проходили из одной стороны улицы в другую.
Голые, каменные стены домов. Холодные и твердые. Когда прикасаешься к ним, то при всей их чистоте тебе становится не по себе и хочется отдернуть руку, боясь, что этот холод поглотит тебя целиком.
И давящая тишина. Люди идут бесшумно. И не слышно грохота молота вдалеке, который ознаменовывает здесь постоянную работу над созданием новых партий вооружения.
Лишь легкие капли, падающие на старый плащ, напоминают, несмотря ни на что о реальности его поступка, который изменил его взгляд на мир навсегда.
***
Владимир
