зубы. Куда бы это заплатить, чтобы внутренний покой тоже не был нарушен? Как бы это устроить, чтобы и женщину не обидеть, и откупиться от ее судьбы? Не скажешь ведь наутро: вот, дорогая, возьми деньги. Неловко. Пригласив Инночку на свидание, он сунул ей в сумочку пачку денег. Ох, зря я это делаю, что-нибудь она вытворит. Оскорбится и устроит скандал, не иначе. Тоска, тоска. Нельзя себе позволять их жалеть. И денег-то я положил недостаточно, корил себя Струев, на шубу не хватит, за ночь вроде много. Тут уж надо было решительно дать сразу много – или вовсе нечего не давать. Подумает еще, что я ее на содержание взял. Что, теперь при всякой встрече ей в рукав пихать червонцы? На следующий день Инночка приехала к нему с сумкой продуктов. Не сказав ни слова про деньги, она поставила на пол сумку, достала из нее банки и пакеты, поцеловала Струева и ушла. Струев съел невкусные котлеты, выложил на стол апельсины и почувствовал, что его обманули. Куда как проще с Алиной: приедешь с бутылкой коньяка, она достанет икру, закусишь и идешь в спальню – ни тебе взаимных расчетов, ни этих слезами политых котлет.
– Как, что произошло? – задыхался словами мальчик. – Вы меня не слышите? Страна переменилась.
– Разве?
– Разве не свергли наследие этих идиотов Ленина и Сталина? Когда я был маленький, – сказал мальчик, – нас в школе заставляли учить эту чушь. А теперь нет.
– Лучше стало?
– Так они же были убийцы и дураки.
– Тебе кто это сказал?
– Я так сам думаю. И написано везде. Теперь даже в газетах пишут.
– Ты газеты читаешь?
– Иногда читаю колонки Бориса Кузина. И Дмитрий Кротов хорошо пишет. А вот еще есть автор – Петр Труффальдино. Он Ленина разгромил в последней статье. И Шайзенштейн, по-моему, умный журналист.
– Знаешь, – неожиданно для себя сказал Струев, – ты такую гадость больше не читай и никому не пересказывай.
– А вы что, за Ленина? Да? Вы за этих, красно-коричневых? Повернуть историю вспять?
– Я не читал Ленина. Про историю вовсе не понимаю. И потом, я всю жизнь делал что-то такое против власти, смешно на старости лет ее славить. Но знаешь, бегать в дворовой кодле – унизительно. Стыдно очень.
– Я не понимаю.
– Я тебе объясню. Это опять про драку. Ты дрался когда-нибудь?
– Да.
– Это опасно, правда?
– Опасно.
– Но ты понимаешь, что так, как дерешься ты, – не очень опасно, верно? Ну, стукнут по носу, встанешь, пойдешь домой. Бывает опаснее, согласен? Есть другая драка, взрослая, там бьют сильнее.
– Понимаю.
– Но ведь и у взрослых бывают просто зуботычины, а бывает всерьез, до крови.
– Да.
– А как ты думаешь, ты бы понял разницу во взрослой драке – страшная она по-настоящему или так, характер показать?
– Наверное,
