ласково ответил златозубый Сейшин. И, по-лошадиному фыркнув, опустил свою тяжелую морду на плече Камиллы. Его длинные усы в этот миг ухватились за струйки теплого вечернего воздуха и повисли на нем, словно ленивые пловцы на соленом матраце морских волн.
– А это ещё кто? – получив и свою порцию ласки (Камилла почесала ему за ушком), спросил Миги и, выпустив пар из ноздрей, взглянул на меня.
– Возможно, это – будущая балерина Розали Штейн, – гордо вздернув нос, произнесла Камилла и улыбнулась.
– Неудачная шутка, бабушка! – надулась я, как рыба-ёж.
– Не называй меня бабушкой, мне нет и тысячи лет, милая! Ты забыла?
– Кажется, это ты забыла, что я… Я – инвалид! – Мне было жутко неудобно за свой гнев перед новыми знакомыми, но я не могла сдержаться. Бабушкины шуточки казались мне неуместными.
– Какие высокие чувства! Сразу видно, Ками, девочка вся в тебя, – расхохотался Сейшин.
– Ещё чего, – пробурчала я, но тут же добавила: – Простите, просто она постоянно издевается.
– Что ж, очень жаль. Раз ты не будущая великая балерина, значит, нам нечем будет похвастать там, за облаками, перед нашими братьями. Даже автограф у тебя не попросить, – вздохнул Миги, хитро сверкнув жемчужинкой правого глаза.
– Да, Ками, не стыдно тебе издеваться над малюткой? Может, она устала? Может, отвезти её домой? – вздернул брови Сейшин.
– А как же спектакль? – осторожно спросила я, понимая, что чудо-создания разочарованы моим поведением.
– А, этот «Гамлет»? Ничего страшного. Посмотришь как-нибудь в человеческом исполнении, – гаденько улыбаясь, съязвил Миги.
Меня переполняли гнев, обида, раскаяние и куча всяких разных чувств. Мне страсть как хотелось остаться. И, набравшись мужества, я заявила:
– Нет уж! Раз притащили меня в этот лес, так, будьте любезны, покажите всё. Мне, между прочим, очень интересно. – Вот я и прокололась. Что ж, зато выдала всю правду. Даже как-то легче на душе стало.
– Она сказала «будьте любезны»? – зафыркал Сейшин.
– Она сказала «будьте! любезны!» – повторил Миги.
– Она сказала «будьте любезны…» – кокетливо пропела Камилла.
– Она сказала, – только начал Луи.
– Да перестаньте, – крикнула я и толкнула коляску, чтобы приблизиться к Сейшину. – Давайте уже познакомимся! Как там, это…Чарум?
– Чарум – это всё равно что «здравствуйте», – кивнула Камилла.
– Ну-ну, – цокнул языком Миги.
– Чарум, Розали, – ответил Сейшин и замер в кавалерском поклоне. А его усики незаметно подкрались ко мне и защекотали мои щеки.
Миги тоже поклонился и даже разрешил себя погладить. От прикосновения к нему моя ладошка стала серебристо-молочного цвета, как небесный пепел. Я понюхала её и чихнула. Пепел поднялся в воздух и осыпался на мои туфли искрящимися узорами.
– Красиво,
