заметить, подделываться под простецкий говор у Аммита получалось отлично. Как бы носом ни крутил, а видно – среди людей немало пожил, знает, что к чему.
Сардат для начала все-таки разделался с хлебом – это дело понятное, близкое – а потом взялся за яблоки с персиками. Повозка к тому времени уже вовсю катилась по тракту, а лес по обе стороны стремительно редел.
Захлебываясь сладчайшим соком, Сардат думал, что ни разу в жизни еще ничего вкуснее не пробовал.
– Это здесь такое растет? – спросил у Аммита вполголоса.
– Угу. А ты что ж, в Кармаигсе своем, даже на рынке не видал?
Сардат почувствовал в голосе Аммита предостережение и, быстро перетасовав мысли, понял, в чем дело. Нельзя ляпнуть про поселок. Потому что граф Ливирро, управляющий северными землями, не присягнул Эрлоту, и люди там живут свободно. И партизан, стало быть, нету. Это знание пришло как-то вдруг, от кого-то чужого. На мгновение Сардат будто оказался в его шкуре. Шагал по знакомой местности – северная степь с низкорослыми травами. Остановился, обернулся. Позади, шагах в десяти, шла И. Шла так себе – нога за ногу. Но что действительно удивило Сардата – девочка выросла. Будто не час назад расстались, а несколько лет как.
– Давай дождемся ночи и полетим, – со вздохом сказал тот, чьими глазами Сардат смотрел на принцессу.
Та остановилась, как вкопанная. Она будто не желала сокращать расстояние между собой и этим…
– Никуда я с тобой не полечу! – Голос тоже изменился. Интонации детские, а сам-то голос куда как тверже стал, хоть и звенит все так же. – И не подходи ко мне – спалю к чертовой матери.
– «К чертовой матери»… – пробормотал, отворачиваясь, собеседник. – И это – особа королевской крови. Позорище…
Видение рассеялось так же быстро, как пришло. Сардат бросил взгляд на Аммита и заметил, что старик прячет улыбку.
Лес закончился, повозка выехала на огромную залитую солнцем зеленую равнину. Сардат подавил восхищенный возглас. Зелени тут столько, что чахлая северная природа казалась по сравнению с этим раздольем серой и мертвой. Трава – чуть не до борта повозки. Протянув руку, Сардат касался сочных стеблей.
Следующее, что его поразило – люди. Много людей. Гораздо больше, чем за всю жизнь видел Сардат. Мужчины и женщины, легко – а последние даже, на его взгляд, неприлично – одетые, бродили среди посадок, нагибались, что-то выдергивали. Уже слышались разговоры, смех, крики, да как-то непохоже было, что кто-то здесь так уж страдает.
И, наконец, третье. Вдалеке, там, куда вела, змеясь между пригорками, дорога, распластался город. В небольшой низине, как и большинство вампирских городов, Туриудс напоминал каменную черепаху с покрытым наростами панцирем. Самый большой нарост – посередине. Похожая на скалу башня возвышалась над городом, отбрасывая тень на домишки поменьше – тоже каменные. А между домиками сновали мелкие букашки. Сардат не сразу понял, что видит только
