style="font-size:15px;"> – Я говорю о другом, – остановил его Рэнд, – ты знаешь о чем.
А каков ты сам, подумал Блэйн, какими человеческими качествами надо обладать, чтобы работать в системе безопасности? Может, надо уметь подслушивать чужие мысли, подглядывать в чужой разум? Но он знал Рэнда много лет и не замечал за ним таких способностей. Если б Рэнд был слухачом, зачем бы ему держать людей, единственная задача которых – подслушивать чужие мысли?
– И все-таки, – сказал Блэйн, – я не вижу необходимости держать нас под контролем постоянно. Мы могли бы…
– Не пойму, чего ты так беспокоишься. Полетишь еще на свою планету и продолжишь, что начал.
– Конечно, полечу. Я ведь ее нашел, так что она в какой-то степени моя.
Он допил виски и поставил бокал.
– Все. Спасибо. Я пошел.
– Ладно, – ответил Рэнд. – Не буду тебя задерживать. Ты завтра работаешь?
– С девяти.
Глава 4
Блэйн открыл массивную, роскошно украшенную дверь и вышел на площадь. Он всегда стоял здесь минуту-другую, наслаждаясь городом, который в этот час особенно хорош. На площади, залитой мягким светом уличных фонарей, прохожие казались бесплотными тенями. Легкий вечерний ветерок шелестел листвой. Молча, почти бесшумно проносились вечно спешащие автомобили. И все это было слегка подернуто таинственной тонкой дымкой осеннего вечера.
Но сегодня он не стал любоваться городом. Не было времени. В его распоряжении оставалось всего восемь минут. Каких-то жалких восемь минут.
Его машина стояла на стоянке всего в пяти кварталах отсюда, но до нее не успеть дойти. Рисковать нельзя. Машину придется оставить.
И еще этот Кирби Рэнд. Зачем ему вдруг понадобилось выходить из кабинета и звать меня выпить именно в этот вечер?
Вроде бы все выглядело вполне естественно, но от разговора с Рэндом у Блэйна остался осадок легкого беспокойства, ощущение, будто Рэнд знал, что крадет у него время, будто он о чем-то подозревал.
Но все это позади, успокаивал себя Блэйн. Конечно, ему не слишком повезло, но ничего страшного пока не случилось. Может быть, так даже лучше. Если б он взял машину, «Фишхук» знал бы наверняка, где его искать. Но если уж его вынудили остаться в городе, то он исчезнет за десять минут.
Блэйн зашагал вниз по аллее и свернул в направлении, противоположном стоянке.
Еще бы десять минут, повторял он про себя, как молитву. За эти десять минут он найдет дюжину мест, где можно спрятаться – спрятаться, чтобы прийти в себя, подумать и решить, что делать дальше. Потому что сейчас, без машины, он просто не знает, что предпринять.
У него будут эти десять минут, он не сомневался в этом, только бы ему повезло, только бы не встретить кого-нибудь из знакомых.
Блэйн шел и чувствовал, как в голове, подобно пене, вскипает страх. Не его страх. Страх нечеловеческий. Бездонный, черный, визжащий, цепляющийся страх, рожденный в разуме, который не может
