такого места, где бы не ругали «Фишхук». Для миллионов людей сегодня это любимое занятие.
– Попробуй взглянуть на это с моей точки зрения. – Голос Фредди звучал серьезно. – Сижу я в стороне и понятия не имею, что делается в каком-то «Фишхуке». И вдруг появляешься ты: сверхчеловек со своими сверхчеловеческими планами. Конечно, я завидую тем, кто в этом участвует, я ощущаю свою неполноценность и второсортность. А ты удивляешься, что люди ненавидят «Фишхук» и все, что с ним связано.
– А они и в самом деле ненавидят?
– Шеп, – мрачно произнес Фредди. – Тебе надо самому съездить и посмотреть.
– Не вижу особой надобности. И так достаточно наслышан. Я хочу знать: то, что они испытывают к «Фишхуку», в самом деле ненависть?
– Думаю, да. Может быть, не здесь именно. То, что болтают в нашем городке, просто дань моде. Но поезжай в провинцию – и поймешь, что «Фишхук» там действительно ненавидят.
Они въехали в район жилых кварталов. Вдоль широких, плохо освещенных улиц нескончаемой нитью потянулись серые ряды домов. Машин стало меньше.
– Кто будет у Шарлин? – спросил Блэйн.
– А, все тот же зверинец. Шарлин любит устраивать такие дикие сборища, где все дозволено и где всем друг на друга наплевать. И где можно переспать почти с любой женщиной.
– Да, я знаю.
Существо слабо, будто во сне, шевельнулось у него в мозгу.
– Все в порядке, – сказал ему Блэйн. – Успокойся и не двигайся. Нам повезло. Мы выбираемся.
Фредди свернул с шоссе на дорогу, которая стремительной спиралью поднималась вверх по каньону. Воздух похолодал. В темноте, раскачиваясь, шелестели деревья. Пахло хвоей.
За крутым поворотом показались огни дома. Он стоял на уступе скалы – современное здание, прилепившееся, как ласточкино гнездо, к почти отвесной стене каньона.
– Ну вот и прибыли, – весело произнес Фредди.
Глава 5
Вечеринка становилась шумной, не буйной пока, но шумной, как бывает в конце концов со всеми вечеринками, и здесь уже воцарилась атмосфера пустоты и бесцельности. Густой табачный дым, прохладный ветерок, залетающий из каньона в распахнутые окна, нескончаемая, никчемная болтовня, доносящаяся отовсюду, – все, казалось, говорило о том, что уже поздно и гости вот-вот начнут расходиться. Но на самом деле еще не было и двенадцати.
Герман Дальтон тяжело опустился в кресло, вытянул длинные ноги и, заправив в угол рта сигару, несколько раз провел пятерней по волосам, отчего его голова стала похожа на только что купленную щетку.
– Послушайте, Блэйн, – пробасил он. – С этим надо что-то делать. Если все оставить как есть, то скоро наступит время, когда понятие «бизнес» исчезнет. «Фишхук» прижал нас к стене.
– Мистер Дальтон, – устало произнес Блэйн, – если вам надо обсудить с кем-то этот вопрос, то я не подхожу для этой цели. В бизнесе я не разбираюсь, а о «Фишхуке» просто ничего не знаю, хотя и работаю там.
– «Фишхук»
