Из-за недостатка места, они почти стояли лицом друг к другу, соприкасаясь нагрудными щитками. Арабы в это время интенсивно скрипели и жужжали алмазными бурами, вскрывая люк между грузовым модулем и самим шаттлом. Шипел льющийся жидкий водород, тикал таймер самоликвидации, выла сирена, звучал сигнал тревоги и бесстрастный голос в наушниках констатировал:
– Шаттл готов к взрыву. Осталось одна минута и сорок пять секунд…
– Закрывайте люк! – скомандовал Уайтгауз, чувствуя, что сердце бешено колотится.
Дыбаль за кусок проволоки, чтобы не вылезать наверх, дёрнул крышку и уронил её, едва не разбив шлем. Маклифф крутанул колесо внутреннего запора. Подсветка шлемов выхватила из темноты внутренности контейнера с полусидящими на съестных припасах и оборудовании астронавтами. О том чтобы двигаться не было и речи. Можно было лишь шевелить кистями рук, отчасти двигать руками. Манфред фон Конрад что-то нашептывал, то ли молился, то ли громоздил одно из жутких многоэтажных немецких ругательств. Маклифф кусал губу, держа палец на кнопке таймера, не отрываясь глядел на нарукавный высотомер – 99,6 мили.
– Давай, чёртова автоматика, сработай! – шептал он.
– Шаттл готов к взрыву. Осталось одна минута.
– Ну! – Маклифф побледнел.
– Сорок пять секунд, – констатировал шаттл.
– 99 и 5! – Маклифф поднял вверх указательный палец в грязной перчатке, – давай!
– Ну? – Уайтгауз попытался сдуть в сторону невесть как попавшую под стекло обёртку от жевательной резинки "Wrigley".
– В чем дело? – закричал Дыбаль, – почему мы не стартовали?
– Шаттл готов к взрыву. Осталось сорок пять секунд.
– Не может быть! Мы уже прошли расчетную отметку. Теперь я даже не могу представить, куда мы приземлимся. Чёрт побери, я же всё проверил, всё должно сработать как часы! Простите… – почти завыл Маклифф.
Но тут все почувствовал толчок – это отделилась от шаттла и ушла к Земле капсула с Гофманом и Эйхбергером,
– Первая пошла! – закричал Уайтгауз.
И тут астронавтам показалось, что мясо отделяется от костей – контейнер стартовал с таким ускорением, что людей вдавило в скафандры и титанопластовую обшивку так, что лёгкие и кишки, казалось, облепили позвоночники.
– Поехали! – сквозь зубы процедил Дыбаль гагаринскую фразу, наблюдая танец чёрных, красных кругов и серебряных звёздочек в глазах.
Перед тем, как потерять сознание, наушники донесли скрежет зубов Уайтгауза и его рык:
– Всё-таки сработала железяка! Джон, если не откроешь щит – мы трупы!
Через тридцать секунд после отстрела контейнеров, шаттл "Independence" с грузовым модулем, станция "Das Rein" и боевая станция "Утро псового лая", взорвались ослепительным фейерверком. Они вспучились огненно-жёлтыми шарами, а потом рассыпались на пылающие куски и брызги расплавленного
