за первый год работы в медвытрезвителе на всякий сброд, прочесал своими руками самые низы, самое дно общества, аж до сих пор противно. Конечно, в медвытрезвитель разные люди попадали. Бывало, и случайные, интеллигентные, воспитанные. В жизни-то оно всяко бывает! Но, в основном-то! Даже вспоминать не хочется. Грязь, рвань, пьяные выкрики, угрозы. Чего только не было.
Запомнилось, как приехали в одну квартиру по вызову. В комнатах беспорядок. Стул сломанный прямо в узком коридорчике валяется. Вешалка на одном гвозде еле держится, вот-вот рухнет. Одежда на пол упала. Прошли в комнату. Зять, худой, татуировками размалеванный, в одной рваной майке непонятного цвета и с топором в руке еле на ногах стоит, а другой за железную кровать держится да из стороны в сторону покачивается. Оказалось, недавно из тюрьмы вернулся, вот свободу почти что целый месяц и обмывал. А как набирался до чертиков, начинал жену с тещей строить. Да не просто, а что называется, по-взрослому: убью, урою. Так запугал, что женщины не то что позвонить, даже вошедшим в квартиру сотрудникам милиции боялись слово плохое про него сказать. Хорошо хоть соседи равнодушными не остались. Жена сидит на кровати, голову опустила, а теща с изрядно опухшим, сизо-синим глазом на милиционеров смотрит и молчит. Только другим, нетронутым, Троцюку исподтишка подмигивать пытается, мол, заберите, умоляю, сил моих больше нет. Такие вот причуды в жизни бывали.
Так стоит ли такую мразь, как тот зять, терпеть. Или прощать. А тем более бояться. Они, алкаши, у Василия Петровича тогда по струнке ходили. Не мог он спокойно на слезы, на горе и беды людские смотреть. Не мог прощать издевательства и унижения. Да и не выслуживался он, не очки зарабатывал, а просто добросовестно свои обязанности выполнял. Потому и бросился в глаза начальству, потому и закончил впоследствии школу милиции без лишнего напряга, с «красным» дипломом.
А дальше работа в уголовном розыске, следствии, пусть и не стремительное, но качественное продвижение по служебной лестнице. А главное, от сержантских лычек до полковничьих погон – все в одном подразделении, в одном райотделе. А на пути этом такого насмотрелся, столько узнал, что, пожалуй, не на одну, а на несколько жизней хватило бы.
Когда на должность начальника райотдела посватали, не задумываясь, согласился. И ничего, что в пору ту лишь в капитанских погонах бегал, а некоторые подчиненные уже подполковниками ходили. Уверен был: свое место занял, и знаний, и сил вполне достаточно, чтоб большим коллективом руководить.
Конечно, с годами и погрузнее стал, и животик небольшой появился, однако это ничуть не мешало Василию Петровичу оставаться таким же подвижным, шустрым, как и в молодые годы. А все потому, что всегда помнит главное правило: воспитывать подчиненных, и в первую очередь, молодых сотрудников милиции можно, да что там, нужно, просто необходимо на личном примере. А значит, можно на занятиях по физподготовке и в футбольчик с молодежью легонько побегать, и в волейбол поиграть, и на стрельбы прийти, но не для того, чтобы
