вам, и самогонка у нее, честное слово, гадость еще та. Противная, аж зубы сводит. Да только куда ж денешься.
Он развел руками и жалостливо вздохнул.
– Так она еще и самогонку гонит? – в один голос вскрикнули студенты.
– Т-ш-ш-ш, – поднес палец к губам сосед-алкаш. – Тихо! Конечно, гонит. На инвалидные-то не сильно разгонишься: копейки. Жрать что-то нужно. Да и свору эту кормить тоже. Одним словом, катавасия полная, говорю вам.
– Не хилый бардак, – присвистнул Саня, качая головой. – А она, ну, эта Маня…
В это время послышалось хлопанье входной двери, скрип пола под ногами, и мужичок снова приложил в губам указательный палец – молчи.
– Маня, это ты? – повернулся к дверному проему, закрытому занавесками, и громко спросил он.
Услышав утвердительный ответ хозяйки, мужичок посмотрел на студентов и произнес повеселевшим, шутливым голосом:
– Ну, где ты ходишь? Я тебя здесь жду, жду.
– Так деток ходила прогулять, Тимофеевич, – из-за занавесок показалось круглое лицо хозяйки. – Им же тоже до ветру нужно. А ты чего хотел?
– А то не знаешь – здоровье поправить, – весело ответил сосед Марии Ивановны, вмиг раскрепостившись и сбросив с себя завесу таинственности. – Вот заодно и орлов твоих угостить.
– Не-е, мы не будем! – почти одновременно выкрикнули ошарашенные откровениями алкоголика студенты.
– Нам нужно отдохнуть, – уточнил Саша. – Завтра рано вставать. Выспаться надо.
– Ну, как хотите, – мужичок особо не настаивал, словно и ждал именно такого ответа.
Пройдя в коридорчик к Мане и, по-видимому, получив то, чего хотел, он ретировался из квартиры. Хозяйка же вернулась к квартирантам, все такая же миловидная, улыбчивая и обходительная, выключила свет и, приговаривая «Отдыхайте, мальчики, отдыхайте», прошаркала куда-то за свою простыню.
Студенты лежали молча, пока, минут десять спустя, из-за перегородки не послышалось сопение женщины. Спать совершенно не хотелось.
– Слышал, что мужик сказал, – шепнул на ухо Леониду Саша. – Скорее всего, чушь собачья, но, может, все-таки есть смысл поспать по очереди.
– Да у меня, честно сказать, вообще сон улетучился. Как отрезало, – так же, шепотом, отреагировал на предложение Гавриленко Ленька.
– И у меня.
Оба замолчали. В окошке, находившемся вровень с землей, отражался лунный свет. Комната наполнилась тишиной: кошки и собаки, привыкшие беспрекословно подчиняться хозяйке, видимо, сразу же последовали ее примеру и отдались сну. Фомин повернулся лицом к лежащему рядом приятелю и шепотом сказал:
– Слышь, Саня, а я тебя еще с экзаменов запомнил. Ходил, весь такой! А ты чего в форме на экзамены заявился? Чтоб не сильно руки выкручивали, да?
Гавриленко усмехнулся:
– А то. За два года в армии все из головы муштрой выбили. Хотя, знаешь, и так поступил бы. Видел, на филфаке пацанов
