и небрежно бросив их на стол, Василий Петрович начал усердно растирать пальцами переносицу, на которой грубой красной полосой отпечатался след от оправы.
Начальник райотдела был старым, закоренелым милицейским волком. Еще бы. Считай, вся сознательная жизнь прожита в погонах. Да и не получалось тогда, в молодости, иначе. Он, простой сельский парень, вырос в довольно крепкой, дружной, работящей семье. Отец сутками, особенно в посевную да во время сбора урожая, пропадал в поле, мать – на ферме. Когда Василий перешел в седьмой класс, отец начал брать сына с собой в качестве своего помощника, помощника комбайнера. Эти чудные годы Василий Петрович всегда вспоминал с благодарностью. Романтика! Весь день, а иногда и целые сутки в кабине комбайна. Тяжело, трудно, но в то же время как-то радостно на душе.
Днем солнце в июле палит нещадно, пыль за комбайном разлетается легкими, едкими облаками. Ночью на небе мигают звезды, словно посылают приветы из далеких галактик, а ты метр за метром, гектар за гектаром меряешь бескрайнее поле, собираешь урожай. Вершишь трудовые подвиги. Отдыхать некогда – собрать пшеницу нужно вовремя.
Руки комбайнеров загорелые, лица в пыли, а на лицах – улыбки. Василий, возможно, больше никогда в жизни столько не смеялся, столько не радовался, как тогда, сутками трудясь в поле рядом с отцом.
А днем самое прекрасное время – время обеда. Горячую, вкуснейшую, с пылу с жару еду привозят прямо в поле. Женщины снимают с повозки кастрюли, раскладывают тарелки, ложки-вилки. Мужчины степенно, кряхтя, рассаживаются за длинными столами, о чем-то переговариваются, спорят, что-то доказывают друг другу. Молоко на столе свежее, прямо с фермы. А как же здорово просто губами приложиться к бидончику, ощущая, как холодные струйки стекают по подбородку. Картошка ароматная, над ней расходится пар. Огурцы, помидоры, охапки лука – только-только с грядок. Не бывает ничего вкуснее этой, на первый взгляд, простой еды. И пусть тебе лишь четырнадцать, но чувствуешь себя здесь взрослым, закаленным, этаким мужичком, готовым не то что сутки трудиться, горы свернуть.
А еще вспоминается, как с отцом в лес отправлялись на мотоцикле с коляской. И вел мотоцикл не отец, а Василий. То-то радости было – сам за рулем по лесной дороге. И лишь ветер в ушах свистит. И лишь сосны по сторонам мелькают, разбегаются в стороны, раскрывают перед ним свои объятия. А воздух пропитан сосновым ароматом.
Еще навсегда отпечаталась в памяти утренняя рыбалка с отцом. С вечера ложишься, но не можешь заснуть, потому что не можешь дождаться той самой утренней зорьки, когда над рекой нависает почти что невесомый туман, когда солнце еще не взошло, а лишь яркими красками озарило верхушки деревьев, выглянуло краешком, будто играя в прятки с рыбаками. А они расположились на берегу реки и сидят, молча, задумчиво, ожидая клева.
И вот поплавок, до этого мирно качавшийся на спокойной воде, начинает подрагивать: сначала изредка, затем все больше и больше, и наконец стремительно ныряет вниз, словно стрелой пронзая водную толщу. И
