громко выдохнув, словно входил не в квартиру, а следовал за Данте в подземное царство мертвых, шагнул первым, Фомин – за ним. Идя за женщиной по узкому, заваленному коробками коридору, Ленька попытался было хоть приблизительно сосчитать количество собак, копошащихся повсюду, но они так резво перемещались и кружились у ног, что он бросил это бессмысленное занятие. В нос ударил резкий противный запах, в котором смешались «ароматы» подвального помещения, животных, заполонивших его, какой-то ужасно неаппетитной, даже противной снеди, готовившейся то ли на ужин, то ли для кормления домашних питомцев.
– О, так у Вас еще и кошечки есть? – стараясь подыграть хозяйке, но, скорее, удивляясь своему открытию, ошарашенно произнес Гавриленко, войдя в маленькую, утлую, низкую комнатушку и увидев в углу пять или шесть разношерстных мурок, вольготно расположившихся на рваной подстилке.
– Ой, я их так люблю, так люблю. Это же божии создания. Это же живые существа, как их бросишь на погибель, – улыбаясь, произнесла женщина и тут же, переключив свое внимание на животных, засюсюкала:
– Маленькие мои, холёсие4, идите к маме.
Кошки, словно послушные детки, видимо, и в самом деле считавшие хозяйку мамой, дружно поднялись с мест и начали тереться у ее ног. Однако Саня поспешил вернуть разговор в нужное ему русло.
– Скажите, пожалуйста, как к Вам обращаться? – спросил он.
Видя, что хозяйка подземного царства собак и кошек, призадумалась, студент уточнил: – Как Вас величать?
– А-а-а! – всплеснула руками женщина, обрадовавшись своей догадливости. – Марья Ивановна я, Марья Ивановна.
– Мария Ивановна, – Гавриленко произнес ее имя и отчество правильно и официально, – сколько Вы хотите брать с нас за проживание? Где Вы нас определите спать?
– А вот кровать…, – показала женщина, – новая… почти… Двухместная, матрац с пружинами! – с особой гордостью добавила она.
Саша несколько недоуменно посмотрел сначала на кровать, затем на своего нового приятеля, затем на замершую в ожидании решения ребят Марию Ивановну. Она вдруг посчитала перечень достоинств проживания в ее квартире неполным и, то ли уточняя, то ли именно таким образом рекламируя предоставленные услуги, указала на натянутую в углу простыню:
– А я вам, ребятки, мешать не буду. Я сплю вот здесь, за перегородкой.
Фомин молчал, растерянно оглядывая комнату. Она была немаленькой, метров шесть на шесть, но ужасно захламленной всевозможной всячиной. Обои на стенах уже успели пожелтеть и в некоторых местах отклеиться: было видно, что привести их в порядок у хозяйки не доходили руки. В верхнем углу комнаты Леня увидел крупное коричневое пятно: должно быть, от постоянной влаги. Грязные окна становились серьезной преградой на пути естественного света. А как им быть чистыми, если они наполовину уходили под землю, и при первом же дожде грязь, летевшая на стекла,
Холёсие – искаженное произношение слова «хорошие».
