на фабрики – это не пролетарии, а всяческий случайный элемент». Как видим, вождь понимал, что провозглашённая им классовая основа – явление условное. Надо её защитить только своим толкованием: «Наша диктатура – это власть, опирающаяся не на закон, а на насилие».
Позже, выступая в 1922 году на III съезде комсомола, он провозгласил основу морального кодекса большевиков: «Мы в вечную нравственность не верим и обман всяких сказок о нравственности разоблачаем». Так была утверждена фашистская сущность большевизма.
Такая идеология имела свои опоры. Выступая на VIII съезде партии (1919 г.) один из руководителей Красной армии Г. Сокольников охарактеризовал её моральное лицо: «Героизм отдельных лиц и бандитизм основных масс». Съезд никак не реагировал на эти слова, хотя они говорили не только о революционных массах, задействованных в армии, но также об их руководителях, пришедших к власти силовым путём. Неудивительно, что упомянутая откровенность выступавшего стала в недалёком будущем причиной его гибели.
М. Горький в беседе с Б. Соколовым (1920 г.) сказал: «95 процентов коммунистов – нечестные люди». Имеются также сведения о записке большевика Л. Красина Ленину, в которой были слова: «наше столь успешное втирание очков всему свету…». А красноармейские массы распевали: «…с винтовкою в одною, с девчонкою в другою и с песнею веселой на губе…». Участник гражданской войны, писатель И. Бабель, подтверждает подобную характеристику в своём дневнике 1920 года и дополняет её фактами бездарности красных командиров Ворошилова и Будённого. Их победы – начало использования русских солдат в качестве пушечного мяса.
Уже в конце спровоцированной октябрьским переворотом гражданской войны крестьянство перестало понимать кому верить и начало ощущать, что оно – в тупике. Торговля была запрещена и заменена продразверсткой, то есть принудительной конфискацией у крестьян запасов зерна и земельных культур для партийных кругов и разорённых городов. В деревнях начался голод. Оказалось, что так называемый городской пролетариат может стать не союзником, а врагом крестьянства, несмотря на «классовую родственность», о которой твердили большевики. Рождалось понимание его популистских намерений. Экстремизм Ленина был значительно большим, чем у его соратников. Уже в 1920 году он хотел отменить деньги и так реформировать экономику, чтобы большевистские верха снабжали рабочих, крестьян и интеллигенцию по соответственным социальным нормам продовольственными и промышленными товарами (по Р. Конквисту). Это была допускаемая им революционная реализация абсолютной власти под флагом коммунизма. Такого верха тотального властолюбия не было даже у Сталина и Троцкого.
Начались антисоветские крестьянские бунты в Тамбовской губернии, рабочих в Астрахани, казаков на Дону, матросское восстание в Кронштадте. Рядовые члены компартии восприняли это как нечто непонятное, а значит – враждебное. Оно нарушало идеалистическое восприятие коммунизма у одних, и было угрозой
