ты это сделал? – восхитилась она.
Неловко перебирая связанными руками, Тук извлек из потрепанных шаровар обломанный ножик.
– Похоже, этот тип слегка глуховат. Пока ты вела светские беседы, я пилил веревку.
– Откуда у тебя нож?
– Оттуда, – последовал лаконичный ответ. Тук подошел к Ксанне и принялся за ее путы, постоянно оглядываясь на дверь.
Вскоре ноги были свободны. С руками дело обстояло хуже.
– Слишком много веревки, – пожаловался Тук, в очередной раз перехватывая нож поудобнее, – долго резать придется.
– У нас нет времени. Он может прийти с минуты на минуту.
Тук оглядел подвал, и лицо его просветлело.
– Факелы! – прошептал он. – Нужно расплавить веревку!
Ксанна дернулась, и это не укрылось от его взгляда.
– Что такое?
– Я… нет, ничего.
– Ладно, не будем тратить время, – Тук подошел к факелу и подставил руки. Чтобы достать до огня, ему пришлось встать на цыпочки. Ксанна, помедлив, приблизилась к другой стене. Глубоко вдохнув, она подставила руки огню.
За свои семнадцать лет Ксанна, будучи вестницей и воительницей в одном лице, не раз сталкивалась с огнем, поэтому знала, чего ожидать. Однако стоило веселому язычку пламени коснуться ее кожи, все вдруг стало неважным. Этот подвал, работорговец, недавняя казнь – все померкло перед ослепляющей болью. Ксанна не понимала, где находится, кто она, что происходит. Она горела заживо, и вся реальность теперь была лишь непрекращающейся мукой.
Когда терпеть больше не было сил, она почувствовала, что падает. С трудом удержавшись, Ксанна рухнула на колени. Маленькие руки опустились на плечи.
– Давай разрежу. Она достаточно расплавилась.
Понемногу возвращаясь в действительность, Ксанна открыла глаза и увидела перед собой Тука, старательно терзавшего веревку. Закончив, он мягко снял ее с обожженных рук. Сам мальчик выглядел бодро, ожогов на руках не было. Он задумчиво смотрел на Ойю, забыв, казалось, о надвигающейся опасности. Однако едва та собралась с духом, чтобы хоть как-то объяснить произошедшее, Тук заговорил, не дав ей раскрыть рта.
– Ты как? Идти сможешь?
Ксанна кивнула. Боль утихала, возвращалась ясность сознания. Решив, что о случившемся можно будет поговорить в более спокойной обстановке, Ойя сосредоточилась на дальнейших действиях.
– Тук, – охрипшим голосом произнесла она, невольно потирая ярко-красные волдыри, – нужно встать у двери с факелом. Когда он зайдет…
– Я понял. Я встану.
– Ты ослепишь его, а дальше я разберусь.
– Ты точно справишься? – поинтересовался мальчик, едва заметно прищурившись.
– Да, все в порядке, – уверила его Ойя, опираясь о стену, чтобы подняться. Ей действительно было куда лучше, чем пару минут назад – от прежней боли осталось только жжение в кистях.
