на битву с ошибками и вообще на учебу. Мы героически сражались с собой, и поле наших сражений постепенно и неуклонно расширялось.
Только потом, летом, когда мы гостили у моих родителей на Украине, я смогла более обстоятельно разобраться с агрессией своей дочки, направленной именно на мальчиков, сыновей моего брата. Но это уже другая история.
Моя дочь продолжала меня удивлять. В качестве домашнего творческого задания по русскому языку ей задали написать рассказ по картинке. Проверяю то, что написала дочь. Обсуждаем ошибки. А ощущение неправильности меня не покидает, и я не пойму, в чем дело. Смотрю на картинку. Читаю рассказ. И мне становится очень смешно. На картинке мальчик лет одиннадцати помогает двум маленьким девочкам надеть лыжи – моя дочь написала, что девочка Маша помогает двум маленьким сестричкам надеть лыжи. На этой же картинке нарисовано, что мальчик лет семи катает на качелях девочку – моя дочь пишет, что старшая сестра Оля катает на качелях Леночку. И так еще два раза. Везде, где на картинке мальчики помогают девочкам, в рассказе моей дочери помощницами выступают девочки.
Я спрашиваю у нее: почему так? Дочка совершенно искренне и убежденно сообщает мне, что художник и автор этого учебника наврали, потому что нарисовали неправду – мальчики все до одного ленивы и никогда не совершают того, что на картинке нарисовано. А она, моя дочь, решила восстановить справедливость и написала все правильно, так, как действительно бывает в жизни.
Все мои разговоры о том, что если у нее в жизни так не было, то это совсем не значит, что этого не может быть в принципе, прошли впустую. Дочь смотрела на меня зло и высокомерно. У меня было такое ощущение, что еще чуть-чуть, и она бы меня спросила, а что хорошего сделали мужчины для меня в моей жизни? И где они, кстати говоря, такие добрые и отзывчивые? Да, возможно, я что-то не так сделала, что мне они в жизни не повстречались. Но позиции наши были диаметрально противоположны. Несмотря на то что я жила одна с дочерью и моя семейная жизнь развалилась, я точно знала, что мужчины бывают и трудолюбивые, и добрые, и отзывчивые, и еще много какие положительные. А моя дочь была твердо убеждена, что все мальчики – ленивы и не способны на помощь, поддержку, внимание. Ей такие в жизни не встретились, значит, нет их и не будет. Что тут скажешь? Логично! И никакие слова в защиту мальчишек на мою дочь не действовали. В сердце моей доченьки была только злость на всех мальчишек на свете. Да и глупо надеяться, что в детском доме такие сложнейшие человеческие чувства, как любовь, доверие, уважение, смогут сформироваться без уродливых искажений и агрессивно-манипулятивных моделей поведения.
Но что-то же надо было делать! Я чувствовала, что мои отношения с дочкой каким-то глубоким образом зависят от отношения моей дочери к мальчикам. Потому что в нашей домашней жизни постоянно проскакивали такие фразы: «Да что тебя слушать, ты разве папа?».
