вроде как ждал, что у нас мальчик родится, – сказал Леон.
– Ох, Леон! – воскликнула Эмили и притянула малышку к себе.
– Мальчики, да, – сказал доктор. – Мы вот тоже много лет пытались произвести на свет мальчика. Ладно, надейтесь, что у вас получится в следующий раз.
– Мы можем позволить себе только одного… – сказал Леон.
– Одного? Одного ребенка? – переспросил доктор. И, подумав, добавил: – Ну, вообще-то, почему бы и нет? В этом есть… определенный минимализм. Оптимизация. Основательность.
– Все упирается в деньги, – пояснил Леон.
«Скорая» слегка подпрыгнула и встала. Санитары, выйдя из ее передних дверей, направились к задней и впустили в «скорую» грохот огромной, дымящей машины, которая работала прямо перед пунктом экстренной помощи, запахи кипящей в прачечной воды, автомобильных выхлопов, подувядших в кафетерии готовых блюд. Санитары ухватили каталку с Эмили и быстро повезли ее, скрежеща колесами, к дверям больницы. Леон с доктором соскочили на асфальт и затрусили следом.
– Есть у вас даймы? – прокричал доктор.
– Лаймы? Зачем?
– Даймы! Десятицентовики!
– Нет, извините, – ответил Леон. – А доллар вас не устроит?
– Не для меня, для вас! – прокричал доктор. Они прошли через вращающиеся двери. Он понизил голос: – Не для меня, для вас. Для телефона! Вам же захочется позвонить, сообщить о ребенке.
– Кому я могу звонить? – спросил, разведя руками, Леон.
Доктор остановился, повторил самому себе:
– Кому он может звонить!
Лицо его опять озарилось искренним восхищением, с каким он слушал в «скорой» рассказ о детской кроватке.
Тут медицинская сестра приподняла накрывавшую Эмили простыню, увидела пропитанные кровью газеты, фыркнула и побежала рядом с носилками, которые уже катили по коридору. Другая сестра взяла Леона за локоть и повела к сидевшей в стеклянном закутке машинистке. Все пришло в движение – гладкое, расторопное, сопровождавшееся быстрым перестуком. Доктор остался один.
Собственно говоря, про него на время забыли. Когда же Леон и Эмили вспомнили о нем, найти его не удалось. Он словно растворился в воздухе. «Он ничего не просил передать?» – поинтересовался Леон у медсестры. Та не поняла, о ком речь. Из родильного отделения вызвали другого врача, акушера. Он сказал, что роды прошли хорошо, ребенок здоров. С учетом всех обстоятельств, сказал он, Эмили следует испытывать благодарность. «Да, – ответил ему Леон, – благодарность к доктору Моргану. Кроме прочего, он даже стоимость своих услуг не назвал». Однако здешний врач никогда не слышал о докторе Моргане. И в телефонном справочнике тот не значился. Он словно и не существовал.
Позже (всего несколько недель спустя, когда воспоминания о родах потускнели и обоим стало казаться, что дочь была с ними всегда) они почти готовы были поверить, что этот человек им привиделся – что это их воображение в минуту нужды нарисовало его. Красная шапочка с помпоном, говорила Эмили, наводила ее на мысль
