же взгляда. Второй, не такой симпатичный, смотрел на Марину почти влюбленными глазами. И только Горбовский смотрел в свой микроскоп, делая вид, что совершенно не относится к происходящему.
– Присаживайтесь, Марина, – Пшежень подвинул ей свой стул.
Двое из ларца сели на свои места, вид у них был крайне взволнованный.
– Спасибо, Юрек Андреевич, – сказала Марина и замолчала.
Присутствие Горбовского в помещении было физически ощутимо, даже если он не попадал в поле зрения. Лев молчал и даже не глядел на них, но он подавлял их всех, включал их всех в себя, он контролировал ситуацию, он один был здесь главным, и все, что происходило в лаборатории, происходило с его позволения и согласия, даже если это не устраивало его. Марине стало душно от этого ощущения. Какой же отвратительный человек. Но все же здесь у него немного другое лицо, нежели в университете. Не менее отталкивающее, но менее жестокое, что ли.
– Как Вас зовут и кто Вы такая, известно уже почти всему НИИ, – улыбаясь, заговорил Пшежень, – так что представлять Вас своим коллегам я не считаю нужным. Зато представлю Вам тех, кого Вы еще не знаете. Вот этот молодой человек – Вячеслав Гаев, вирусолог, биоинженер, – Юрек Андреевич указал на менее симпатичного, и тот учтиво кивнул в духе кавалеров девятнадцатого века, – справа его верный товарищ – Александр Гордеев, микробиолог высшей категории, а также наш биомеханик. Со Львом Семеновичем Вы, кхм, знакомы, со мною тоже… но где же Тойво?
В этот момент китаец-вирусолог буквально вывалился из двери, ведущей в виварий. Что-то с грохотом упало за его спиной.
– Легок на помине, – хохотнул Гордеев.
– Что? – спросил Тойво.
– Это наш ценный экспонат – Тойво Ли Кан, специалист из Китая, – улыбнулся Гордеев.
– Я не понять, что есть легкий на поминке, – волновался Тойво, думая, что упустил нечто очень важное, и русские снова посмеются над ним.
– На помине, а не на поминке, Тойво! Типун тебе на язык.
– Типун? – еще более удивился китаец.
– Забудь. Познакомься лучше, а то уж неприлично.
Ли Кан кивнул девушке, слегка поклонившись корпусом.
– Приятно, Марина… э…
– Просто Марина.
– Гм, так мы тоже можем звать Вас просто Марина? – осведомился Гаев.
«Да он же заигрывает с ней!» – пронеслось в голове у Горбовского.
– Марина Леонидовна, – поправила Спицына с улыбкой.
Она решила быть холодна с этими двумя, потому что кожей ощущала, что они могут начать недвусмысленно липнуть к ее особе. А это будет только мешать.
– Какая Вы строгая, Марина Леонидовна. Только наш Лев Семенович все равно построже будет, мы привыкли к ежовым рукавицам.
Марина взглянула на Горбовского, чтобы увидеть его реакцию на эту смелую реплику в его адрес, но никакой реакции не было. Ей казалось крайне странным, что вот так запросто коллеги могут говорить
