ровно ничего не говорило.
– Сам увидишь чтò. И на этот случай…
– Вот, служилый, держи, – сказал Фома. – Тоже даром, совсем даром… – С этими словами он сунул мне в руку какой-то небольшой мешок.
Из мешка воняло угольной гарью. Я заглянул в него и увидел, что там лежат две грязные куртки-спецовки, какие носят железнодорожные машинисты и кочегары, две пары таких же грязных штанов, два путейских картуза, а, уже полностью обвыкнувшись в темноте, отметил, что монаршии одеяния нынче состоят из таких же самых спецовок.
– Тебе и генералу твоему, – пояснил Лука. – А то, знаешь ли… Пантелеевка… Вспомнишь там нашу доброту!
Решительно ничего не понимая, я, дабы не вступать в препирательства (поскольку грядущее дело подхлестывало меня), взял у них мешок, раскланялся и двинулся сквозь вагон. В спину мне слышались прощания со стороны граждан монархов и их уродцев-сотоварищей, звучавшие на языцах «всего мира голодных и рабов». Затем монархи хлопнули в ладоши, и уже в тамбуре я услыхал, как хор бодро затянул в духе времени: «Вихри враждебные веют над нами…»
По тяжести в карманах я отметил, что оба пистолета уже снова там. М-да, умело!..
« …Знамя великой борьбы всех народов
За лучший мир, за святую свободу…» –
неслось мне в спину.
Так, в сопровождении революционной «Варшавянки» я, готовя себя к предстоящему, и вступил в наш салон-вагон.
8-я глава
Допрос. – Их высокопревосходительство изволят ходит ь. – Фиаско.
Четверо солдат, уже одетые по всей форме, держа винтовки, сидели в своей каюте, брюнет же и блондин, в каюте напротив, опять давали храповицкого, а их наганы покоились на столике. Господин толстовец лежал на своей верхней полке, отвернувшись лицом к стене, и, по-моему, тоже все-таки уже спал, хотя запах копченой колбасы по-прежнему густо присутствовал в каюте. Я растолкал его:
– Вставайте, господин Балуев, я нашел для вас подходящее место.
– А?.. Что?.. – Он спустился на пол и спросонья ничего не понимал.
– Давеча вы изволили проситься в другую каюту, не так ли? Так вот, я ее для вас нашел. Вещи можете пока не брать, только туфли наденьте, в коридоре грязно. Ну, не стойте, ступайте же!
– А?.. Да, да… – забормотал он. – Уже не обязательно было… Впрочем…
Через полминуты я втолкнул его в каюту, где сидели солдаты.
– Но тут уже и так четыре персоны! – возмутился было он, но я сказал:
– Ничего, верхние полки свободны, так что полезайте, полезайте.
Он что-то еще нудил, чем-то возмущался, но я поспешил захлопнуть дверь и затем, бросив на пол свой мешок, растолкал храпевших брюнета и блондина.
Они с трудом приподняли головы:
– Что, уже?..
– Приехали?..
– Вы, во всяком случае, приехали, господа, – жестко сказал я. – Так стало быть, ротмистр де Бертье и прапорщик Волынцев, не так ли?
Они лишь заморгали в ответ. Я сделал
