позеленевшими рощами. После длительного бега поезд останавливался на больших станциях, проскакивая без замедления хода второстепенные и быстро мелькавшие полустанки. На остановках пассажиры выходили из вагонов подышать свежим воздухом и запастись продовольствием и прохладительными напитками в вокзальных буфетах и на пристанционных базарах. Обстановка выглядела обычно, спокойно. В залах для транзитных пассажиров и у билетных касс толпились весело настроенные и прилично одетые люди. Многие были с детьми, преимущественно дошкольного возраста. Ехали в отпуска, командировки, на курорты, в гости к родственникам. Наступавшее лето тянуло жителей северных городов на благодатный юг, к морю. В общем, жизнь текла мирно, деловито, ритмично. Поезда проходили точно по расписанию. Ничто предвоенную обстановку не напоминало.
Но я смотрел на все это по-своему, охваченный размышлениями о прошлом и будущем. В неизбежности в ближайшее время войны у меня не оставалось ни малейшего сомнения. Но я верил в силу нашего Советского государства, в победу над врагом, если он осмелится напасть на нас. Однако я не был большим оптимистом в этом вопросе и не верил в быструю и легкую победу. Опыт недавних войн и военных конфликтов в Испании, в Финляндии, у реки Халхин-Гол, который мне пришлось изучать и осмысливать, раздумья над участью Польши и Франции, а также теоретическая учеба в академии и впечатления от речи И.В. Сталина на приеме не позволяли разделять суждения некоторых легковерных оптимистов о том, что наши братья по классу, то есть трудящиеся капиталистических стран, не только не станут воевать против нас, а наоборот, с нападением империалистов на страну социализма повернут оружие против собственной буржуазии и совершат пролетарскую революцию чуть ли не во всем мире. Я ясно представлял себе сложность отношений между государствами и нациями, между их политическими группировками, силу пропаганды и обмана правящими классами трудового народа, насилия над ним, На основе изучения марксистско-ленинской науки, военной истории и сущности гражданской войны в нашей стране я в общем-то знал рычаги, толкающие народные массы друг против друга, нередко ради чуждых им интересов. И в то, что трудящиеся капиталистических стран не пойдут на нас войной в составе армий своих государств, я не верил. Да это в последнее время и не муссировалось пропагандой. Современные войны ведутся массовыми армиями, которые нельзя создать из одних эксплуататоров. Правящие классы гонят в бой прежде всего трудящихся. Это ясно. В самом деле, если бы дело обстояло именно так, как иной раз утверждали упомянутые выше сверхреволюционные оптимисты, то капиталисты не решились бы на войну с нами. Разве в Испании на стороне Франко воевала только буржуазия, разве в японских дивизиях, напавших на МНР в 1939 году, были одни капиталисты? – рассуждал я. Нет, дело обстоит куда сложнее. При капитализме народ своей судьбой до поры до времени не распоряжается, он не волен уклониться от войны другим путем, кроме как революционным. Но для этого должна созреть революционная ситуация, вспоминалась теоретическая трактовка.
