глядевший на ее спину, пока они возвращались в обеденный зал, не мог не заметить сквозь мокрую ткань платья, что на ней нет лифчика.
– Ну и как тебе эта гребаная эксгибиционистка? – спросил ее дядя, когда они вернулись.
Вера расстегнула несколько пуговок на белом муслиновом платье и показала всем свою грудь – всем, включая доктора Даруваллу, а также его жену миссис Даруваллу. И семейство мистера Лала, обедавшее за соседним столом вместе с семейством Баннерджи, конечно, тоже очень отчетливо разглядело грудь Вероники Роуз. А мистер Сетна, недавно уволенный из клуба «Райпон» за нападение на неучтивого члена, которого он облил горячим чаем, – этот самый мистер Сетна так сжал свой серебряный поднос, как будто собирался прихлопнуть насмерть эту голливудскую девку.
– Ну, что я думаю? – спросила свою аудиторию Вера. – Не знаю, была ли она эксгибиционисткой, но думаю, что она была довольно горячей гребаной штучкой!
Она добавила, что хотела бы вернуться в «Тадж», где, по крайней мере, с моря дул бриз. По правде говоря, она рассчитывала покормить крыс, которые собирались у кромки воды под Воротами Индии; эти крысы не боялись людей, и Вере нравилось дразнить их дорогими объедками со стола – так кто-то любит кормить уток или голубей. После этого она отправится в номер к Невиллу и, оседлав, будет скакать на нем, пока у того не заноет член.
Но утром, в дополнение к страданиям от бессонницы, Вера была больна; она уже неделю по утрам чувствовала недомогание, пока не проконсультировалась с доктором Лоуджи Даруваллой, который, несмотря на то что был ортопедом, легко установил, что актриса беременна.
– Вот дерьмо! – сказала Вера. – А я думала, что все это гребаный соус карри.
Но нет; это была просто «гребля». Отцом был либо Дэнни Миллс, либо Невилл Иден. Вера надеялась, что это Невилл, поскольку он лучше выглядел. Она также предполагала, что алкоголизм у Дэнни в генах.
– Господи Исусе, это должно быть от Невилла! – сказала Вера Роуз. – Дэнни так проспиртован, что, думаю, он стерилен.
Доктор Лоуджи Дарувалла был по понятным причинам озадачен грубостью прекрасной кинозвезды, которая на самом деле не была кинозвездой и которая вдруг ужаснулась: если ее дядя-режиссер узнает о ее беременности, то прогонит ее с картины. Старый Лоуджи указал мисс Роуз на то, что у нее по графику осталось меньше трех недель съемок и что ее беременность еще месяца три и даже больше будет незаметной.
Затем мисс Роуз озадачилась вопросом, женится ли на ней Невилл Иден, бросив свою жену. Доктор Лоуджи Дарувалла подумал, что тому не бывать, но предпочел смягчить удар косвенной репликой.
– Я считаю, что мистер Дэнни Миллс мог бы жениться на вас, – тактично предположил старший Дарувалла, но это лишь усилило депрессию Вероники Роуз, и она заплакала.
Что касается плача, это было не столь обычно в госпитале для детей-инвалидов, как можно было бы ожидать. Доктор Лоуджи
