видишь ли, Огюст, – замявшись, произнесла женщина, присаживаясь напротив сына и сложив руки под фартуком. – Вчера ты был в отъезде, а вернувшись, поспешил к больному и я не смогла спросить твоего совета…
– Мама, будет лучше, если ты всё расскажешь по порядку, но не думаю что ты совершила что-то плохое. – Ласково улыбнувшись, ответил Огюст Лоран, погладив женщину по плечу.
– Ах, сынок, давай я расскажу, а после ты решишь, правильно ли я поступила. Вчера я встретила малыша Луи, и он сказал, что в лесу собралось, видимо ни видимо воронья. Бедняжка собирал хворост на опушке и едва не стал их жертвой. Вот я и решилась навестить могилу твоего брата. Ты же помнишь, что я сажала возле неё кустик жимолости. Дай, думаю, взгляну не повредили ли птицы мои посадки. Слава Пресвятой Деве, растения целы и невредимы. Я убрала с холмика старую листву, прочла молитву, но как только собралась отправиться восвояси мне послышался жалобный писк. Он шёл словно из-под земли. Сперва я решила, что птенец выпал из гнезда, или крольчонок запутался в силках. Но, что-то мешало мне покинуть место, не удостоверившись в этом. А когда я обошла вокруг дерева и чуть пошевелила листву у корней, едва не лишилась чувств! Поверь, сынок, до сих пор от воспоминания сердце моё готово выпрыгнуть из груди!
– Мама! – Взволновано воскликнул Огюст, – Так как ты рассказываешь, у меня самого сердце начало биться быстрее прежнего. Что ты нашла под деревом?
– Ох… ты и вообразить не можешь, мой мальчик! Прямо на голой земле под листьями оказался новорождённый!
Кюре округлив глаза уставился на женщину и приоткрыл рот, не в силах произнести ни слова.
– Малютка был кое—как обёрнут тканью и едва дышал. Словом… прости сынок… я принесла бедняжку в наш дом, я не могла поступить иначе.
– Мама, ты совершенно права, что сделала это! Ах, Господь милосердный, это ужасно, ужасно! Какая жестокость! Где младенец, я хочу взглянуть на несчастного!
Женщина торопливо вышла и, вернувшись в кухню, поставила на лавку корзину, выстланную чистой холстиной. Огюст склонился над ней пристально вглядываясь в крошечное личико.
– Силы небесные! Бедный ребёнок, за что его постигла такая участь? Мама, как думаешь, малыш выживет?
– Не знаю что и сказать, сынок. Он немало времени пролежал в сырости и холоде, я не возьмусь и предположить, сколько он протянет. Конечно, я сумела искупать бедняжку и завернуть в чистое, а для тепла я положила в корзинку бутыль с горячей водой. Марион согласилась покормить подкидыша, но он так слаб, что молоко больше пролилось, чем попало в рот. Старуха Инесс, уверяет, что он не доживёт и до утра.
– Знаешь, мама, в конце концов, не нам решать сколько отпущено малышу, всё в руках Господа и Святых, мы можем лишь просить о милости. В любом случае, если наш небесный Отец заберёт мальчика к себе, его уход будет мирным, не в холодном сыром лесу, а среди заботы и молитв. Я не хочу впадать в грех осуждения того, кто проявил
