опять выводит из себя капитана Кирицою:
– Господин полковник! Не имеет значения, господи помилуй, был ли он пьян или нет, – какого черта, это смешно!
Полковник Блэдулеску поднимает руку, чтобы поправить очки и произносит обескураженно:
– Конечно… да… все так, я только довел до вашего сведения… Но, – продолжает он со свежими силами, – все эти несчастные случаи произошли исключительно по вине командиров взводов, которые практически не командуют. Вопиющая халатность в ротах, мы выявили старшин, у которых на вещевых складах царит беспорядок. С товарищем Станку мы проверили вещевые склады. Полный кавардак, ничего нет, что было бы в порядке, кальсоны лежали вперемешку с ватниками, резиновые сапоги рядом с дождевиками. Но зато первым делом господа старшины пили кофе и играли в нарды. Другой вопрос – мы заметили, что никто больше не чистит ботинки гуталином – так, как положено по уставу…
Дождь безжалостно поливает нас. Мы стоим и слушаем эту галиматью. Стоим под дождем и слушаем. Мы устали, мы на ногах с пяти утра, сейчас половина девятого вечера, нас поливает дождем, а полковник льет нам в уши полную ерунду. Ладно бы еще говорил о серьезных проблемах, с которыми мы сталкиваемся: еда, жилье, транспорт, гражданские, которые воруют, приписывают себе нашу работу, вши и клопы в комнатах. Но нет, стоим под дождем, а наши командиры говорят нам о кальсонах, лежащих не на месте на вещевых складах у ротных старшин и о необходимости начищать гуталином ботинки.
Целое столетие генералы Румынской королевской армии и затем генералы нашей социалистической армии воровали по-черному из бюджета армии и покрывали огромные недостатки в оснащении и подготовке войск пышными военными парадами, с демонстрацией танков, пехоты, ракетных частей, с самолетами, которые пролетали над глазеющей толпой, собранной ради зрелища и падающей на спину от восторга. Потому что, глядя на эти грошовые парады, румын накапливает гордость, как жир на спине у поросенка. Но если гражданских можно одурачить, с военными так не получится.
И тогда для военнослужащих изобрели собрания и содержание на казарменном положении, арест и Военный трибунал плюс тетради командира взвода с вписанными в них планами развертывания, а туда надо было заносить все, что ты делаешь как офицер в течение дня военной подготовки, поминутно. И я именно этим занимался в танковом полку в Пантелимоне. И меня вызывали «на проверку» к командованию батальона и подвергали вопросам комиссии, в которою входили секретарь комитета партии батальона капитан Марин (горбатый карлик с крючковатым носом, куриными мозгами и телом-скелетом, не весившим и сорока килограммов – вместе с ботинками и со всем прочим), майор Аксимов (безграмотная бестия, который приводил к дисциплине своих подчиненных с помощью кулаков и воспитывал их в духе нашей коммунистической идеологии дубинкой, которую он держал за дверью канцелярии) и полковник Василиу, тип лицемерный и совершенно бесхарактерный.
Все трое внимательно, от корки до корки
