видно, что французские, – с уважением говорит Люська.
– Так мы всю ночь переливать будем, – покраснев от натуги, выдыхает Рита.
– Вот так дела! – Люська хлопает себя по лбу, приносит из кухни табуретку и, взобравшись на неё, начинает рыться в куче хлама на антресолях. Через некоторое время оттуда извлекается маленькая коробка со шприцем.
– От тех времён осталось, когда я в больнице работала, – говорит Люська.
Игла точно входит в отверстие флакона.
– Ну вот, – причмокивает пухлыми губами Люська. – 17 миллиграммов. Фифти-фифти… – Рита радостно смеётся, запрокинув голову.
– Давай музыку включим! – предлагает Люська. – И потанцуем!
– Там-пам-пам! Трам-пам-пам! – ревёт магнитофон. Рита с Люськой танцуют и подпевают в такт.
– А чего, – запыхавшись, говорит Люська. – Мы теперь платье новое наденем, надушимся, да на каблуках! Да причёсочку! Упадут все!
– Точно! – Рита размахивает руками в такт музыке.
– Мы же с тобой молодые, – кричит в ухо Рите Люська.
– И красивые! Французскими духами пахнуть будем. Всех затмим!
Медведев приходит поздно, когда Рита уже лежит в постели. Не заходя к ней, он проходит в свою комнату и закрывает дверь. Рита слышит, как он раздевается, шурша одеждой, ложится, но не спит, тяжело ворочается с боку на бок, вздыхает.
«Переживает, – грустно думает Рита. – Не простил…» Она встаёт с постели и, осторожно поправив сползшее одеяло на кроватке дочери, подходит к серванту. Достаёт серебристый флакон и кончиками пальцев слегка смачивает шею, виски, грудь.
Затем тихо, чтоб не скрипнула, приоткрывает дверь и ложится на краешек кровати, рядом с мужем.
– Правда, хорошо пахнет? – спрашивает Рита.
– Хорошо, – соглашается Медведев.
Рита кладет тёплую ладонь на его лоб, и они молчат.
А в воздухе летает тонкий, нежный аромат – запах французских духов.
1984
Графиня
В то лето нам исполнилось по четырнадцать. Мы были рослые, симпатичные, развитые и носили короткие – по тогдашней моде – юбки. Мы занимались в литературном клубе при Дворце пионеров. Ленка писала стихи: «Нас потянуло на романтику, На незнакомые слова. Нас потянуло на ромашки, А вдоль дороги лишь трава».
Ленку хвалили. В ней находили проблески юного дарования.
В июне мы остались в городе. Наши одноклассники уехали в совхоз полоть сорняки, а нас с Ленкой по приказу классной дамы, Виконтессы, прозванной так за высокую причёску и очки в золотой оправе, решено было в совхоз не отправлять, а загрузить трудом более квалифицированным. Нам поручили оформить кабинет биологии.
С утра мы приходили в непривычно пустую и гулкую школу, где по коридорам неслось эхо наших шагов, поднимались на третий этаж и начинали рисовать всевозможных гусениц и инфузорий. Дни стояли тёплые, солнечные. Окна были открыты, дул лёгкий
