пытаюсь возразить, но потом понимаю, что у меня нет сил спорить. Я тоже не помню, когда последний раз спал.
– А знаешь что, Тодд? – говорит мне мэр. – Твой Шум стал гораздо тише, клянусь!
И…
Я – КРУГ, КРУГ – ЭТО Я.
Он посылает эти слова мне в голову, и я снова становлюсь невесомым…
От этого чувства Шум как будто исчезает…
От чувства, о котором я так и не рассказал Виоле…
(потому что кошмары войны тоже улетучиваются, и мне больше не нужно без конца прокручивать их у себя в голове…)
(но за этой легкостью вроде бы слышится что-то еще…)
(тихий гул…)
– Убирайся из моей головы! – говорю я. – Предупреждал же, если ты еще раз попытаешься мною управлять…
– Я и не лез в твою голову, Тодд, – говорит мэр. – В этом вся прелесть. Ты сам это делаешь. Надо только потренироваться. Считай, это подарок.
– Не нужны мне твои подарки!
– Ну конечно, – улыбается он.
– Господин Президент! – снова перебивает нас мистер Тейт.
– А… капитан! Ну что, получили первые сведения от разведчиков?
– Пока нет, – отвечает мистер Тейт. – Ждем их сразу после рассвета.
– Тогда-то нам и доложат, что лишь небольшое движение замечено на севере, у берега реки, которая слишком широка и глубока для перехода вброд, а также на юге, вдоль цепочки холмов – они слишком далеко и эффективно атаковать оттуда невозможно. – Мэр поднимает глаза на вершину холма. – Нет, они ударят с запада. В этом я не сомневаюсь.
– Я пришел не поэтому, сэр. – Мистер Тейт поднимает в воздух стопку аккуратно сложенной одежды. – Непросто было отыскать ее в завалах собора, но она оказалась почти нетронутой.
– Отлично, капитан! – с неподдельным удовольствием в голосе говорит мэр, забирая у него стопку. – Просто великолепно.
– Что это? – спрашиваю я.
Ловким движением мэр встряхивает и разворачивает одежду: ладно скроенный бушлат и брюки такого же цвета.
– Моя генеральская форма! – объявляет он.
Я, мистер Тейт и все сидящие у ближайших костров солдаты наблюдаем, как он снимает свою старую, забрызганную кровью, насквозь пропыленную форму и надевает новенькую – темно-синюю с золотистыми полосками на рукавах. Разгладив ее, он поднимает на меня сверкающие глаза:
– Так начнем же битву за мир!
Мы с Желудем въезжаем в город и пересекаем главную площадь. Небо вдалеке чуть розовеет: скоро рассвет.
Я до последней минуты не спускала с Тодда взгляда. Неспокойно мне за него… Что-то не так с его Шумом. Даже когда я уезжала, он все еще был размыт: подробностей не разглядишь, только яркие пятна чувств.
(…но даже этих пятен хватало, чтобы все понять, пока он не смутился и не спрятал их подальше, – почти физические ощущения, без слов, сосредоточенные на моей коже: ему так хотелось ее гладить, а мне в ответ хотелось…)
…и
